Мальчик смешно раздул щёки, словно изображая воздушный шар и осторожно взмахнул руками, отрываясь от скалы. Этого неловкого движения оказалось достаточно, чтобы недремлющий ветер подхватил маленькое тельце и мальчуган закричал тонко и отчаянно, камнем падая на бурые валуны, усыпавшие берег.
Я успела поймать его у самой земли и не рассчитала, что малыш окажется таким тяжёлым. Кубарем мы покатились по гладким валунам и упали в ледяной ручей, поднимая тучи брызг.
Когда мы выбрались — малыш заревел. Вода стекала с его волос, тонкие мокрые штанишки и короткая рубашонка облепили худенькое тельце и он трясся от холода, боли и испуга, старательно открывая рот и издавая душераздирающие вопли.
Я быстро ощупала его ноги, руки, плечи… кажется, всё цело.
— Вот что милый, — я постаралась, чтобы голос мой прозвучал громко и внушительно. — Вытереть тебя нечем, а согреться необходимо. Давай-ка пробежимся, ну? Наперегонки!
Я тянула малыша за руку, заставляя бежать по холодному влажному песку и он упирался вначале, захлёбываясь слезами, но потом побежал, бойко переставляя крепкие босые ножки и судорожно всхлипывая на ходу.
Вместе, мы добрались до серных источников и упали на землю, блаженно прижимаясь мокрыми телами к тёплым камням.
— Иди-ка сюда, — я посадила мальчика возле себя и принялась растирать руками его худенькую грудь и спину. Не хватало ещё, чтобы малыш заболел после ледяной ванны.
— Ты зачем на гору полез?
Малыш насупился и смотрел вниз, ковыряя песок грязным пальцем.
— Не хочешь говорить?
Мальчик молчал.
— Как хочешь…
Тело малыша согрелось, щёки порозовели и я подумала, что пора мальца отвести к родителям.
— Ты где живёшь?
Мальчик неопределённо махнул куда-то в сторону озера. Несомненно он не хотел выдавать место своего обитания.
— Послушай-ка, Маугли, — я начала сердиться. — Мне всё равно придётся разыскать твоих родителей. Одного я тебя не оставлю, а таскать с собой не собираюсь, так что выкладывай: где твой дом?
Длинные волосы малыша высохли и спутанная чёлка упала на сердито прищуренные глаза.
— Я не Маугли! Меня зовут Лео!
— Вот и отлично. Так где твой дом? Ты отведёшь меня туда?
Лео неуверенно пожал плечами.
— Я, кажется, забыл.
Вот маленький хитрец!
— Ничего, — я постаралась, чтобы мой голос прозвучал как можно беспечнее. — Побережье невелико. Если мы отправимся вдоль берега, то непременно выйдем к твоему дому.
Подбородок Лео задрожал, кажется он опять готов был разреветься. Да что за напасть?!
— Эй, эй, постой-ка! Я торопливо схватила мальчика за плечи и присела перед ним на колени. — Давай-ка договоримся: ты не будешь реветь, а я… покажу тебе фокус.
Любопытство взяло верх и Лео раздумал плакать.
— Фокус? Какой? Старый Фол Ай умеет подниматься над землёй! А ты умеешь?
— О, для меня это пара пустяков, — небрежно заявила я.
— Правда?! — глаза мальчика засияли и он схватил меня за руку. — Я бы тоже хотел, но не получается!
Это признание настолько огорчило его, что Лео с досадой топнул маленькой ножкой по тёплой земле.
Я присмотрелась к малышу внимательнее.
— Там на горе… ты хотел взлететь?
Лео чуть заметно кивнул.
— Да. Не говори никому. Лора рассказывала, что птицы выбрасывают своих птенцов из гнезда и только тогда они расправляют крылья. Учатся летать. Я подумал: если я не могу подняться с земли, может надо прыгнуть с высоты? Как птенец?
— А твой приятель Фол Ай? Он тоже прыгает с горы?
— Нет. Он старый. И у него нет руки. Но он ещё сильный. Никто из нас не может подняться в воздух, а он может. Только не очень высоко.
Я неодобрительно покачала головой.
— Давай-ка с тобой договоримся: ты не будешь больше прыгать со скалы, хорошо?
Мальчик кивнул и доверчиво взял меня за руку. Ладонь его была тёплой и это тепло покалывало, вибрировало, словно что-то внутри пыталось выбраться наружу.
Я присмотрелась к мальчику внимательней, так, как я раньше разглядывала двоякую сущность жителей Нижнего мира. Только здесь я обходилась без помощи тени: суть всего живого и без того лежало передо мной, как на ладони. Но с этим мальчиком что-то было не так. Он — словно закрытый сосуд: запечатан крепко-накрепко, а что там внутри? Пустота? Или драгоценное содержимое?
Осторожно я провела ладонью по лицу мальчика: взгляд его просветлел.
— Ты видишь ветер?
— Как?
— Так, будто он живой.
Мальчик крепко зажмурился, потом распахнул глаза и вскинул голову вверх, разыскивая ветер. Он не видел.
Зато я ясно увидела на глазах мальчика тугую повязку, невидимую для обычного взгляда, сотканную из множества нитей, ведущих к земле и крепко держащих мальчика, словно строгий ошейник.
Нити были крепки и сопротивлялись, когда я разрывала их невидимые узы, но что было мне их сопротивление?! Я горло постземам разрывала движением одного мизинца!
— А теперь?
Лицо мальчика выражало удивление и восторг.
— Ой! Вот он! Какой он… синий! А там другой! Ты видишь?! Они разные!
Тугие поводки лопались, как струны, освобождая мальчика. Теперь я видела не только их, но «горлышко сосуда» — чёрную печать, не позволяющую ребёнку открыться и получить доступ к источникам силы и информации, которые, как солнечные лучи в ясный день пронзали этот мир бесконечным потоком.
Я удалила это чёрное клеймо осторожно, как снимают застарелую болячку, освобождая малыша от страха и неуверенности, слабости и боли.
Голова у мальчика закружилась от нахлынувших на него чувств, красок и эмоций и он сел на песок, глядя на меня растерянно и счастливо. Разноцветные ветры дурашливо закрутились вокруг они приглашали своего нового товарища в игру: бесконечную и увлекательную, как жизнь. Мальчик неуверенно поднял ладони и пальцы его затрепетали, пропуская ветер, но один из них — тот самый, синий, ему удалось схватить и ветер взметнул его, поднимая над бурыми валунами. Малыш от неожиданности разжал ладони и камнем полетел вниз, но я была начеку.
— Ветер твой друг, — объяснила я ему. — Он не помощник, не повелитель — друг. Ты сам всё можешь и без него, но на первых порах он тебе поможет. Лови поток…
Я бросила мальчику струю свежего ветра и он с разбегу, не раздумывая прыгнул на неё грудью, и взлетел, делая мягкий полукруг так, словно делал это тысячи раз. В лице его больше не было страха. Он поднимался всё выше и выше, чутко реагируя на каждые изменения воздушного потока и его давно не стриженные волосы тёмным крылом стлались за худенькой спиной.
Эпилог
Утро не принесло никаких вестей. Таинственный пришелец, что прибыл ночью на лодке, так и не объявился. Гòра ходи мрачный и ворчал на всех без всякой видимой причины. Всё вызывало в нём раздражение: и скудный завтрак и холодный ветер, пронизывающий насквозь худую одежду, а более всего раздражали собственные мысли. Кто прибыл к ним ночью? Уж точно не друг. Друзья по ночам не приходят.
— Может кто-то из Сиккурийцев? — робко предположила Сèя. — Первое время они часто приплывали. Привозили еду, вещи…
— Первое время! — раздражённо буркнул Гòра. — Первое время прошло и теперь…
Гòра хлопнул себя по лбу — его осенила догадка.
— Это разведчик, — удовлетворённо сказал он. — Прибыл узнать, не сдохли ли мы здесь от голода и холода! Ну-с, теперь господин разведчик пусть сам узнает каково это — жить в закрытой бухте! Кто стережёт лодку?!
Сèя испуганно вздрогнула. В этом желчном, худом мужчине, она с трудом узнавала своего отца.
— Возле лодки Вàгик и Дретт. Они пытаются сделать весло.
— Вот и пусть не отходят от неё. Пусть попробует наш ночной гость вернуться обратно в благословенную Сиккỳрию без своей лодки!