— И что ты предлагаешь? — иронично усмехнулся Рябинин, — Отменять приказ и в лазарет её вести?
— Это минимум, — рявкнул Никотин, — И не предлагаю… Я приказываю. Выполнять немедленно. Она небось, уже и ходить сама не может…
Рябинин нехотя развернулся и вышел из комнаты, оставив разведчиков наедине.
А Дон продолжал удивлённо хлопать глазами:
— Андрюха, а что такое «третья группа»?
— Это когда тебя пытают до потери сознания, предварительно введя препарат, который не даёт тебе это сознание потерять… Тебе, как доктору, лучше этого не видеть…
По коридорам лазарета двое медбратьев и доктор спешно везли каталку. На каталке лежало нечто, отдалённо напоминавшее человека. Опухшее, местами с лопнувшей от ударов плетью кожей, тело было прикрыто белоснежными больничными простынями. Правда, простыни были белоснежными когда-то. Сейчас они настолько пропитались кровью, что скорее были цвета «кумача».
— Доигрались, настоящие мужчины? — Новиков встречал медбратьев у дверей в операционную. Откинув простынь с истерзанного тела, он вопросительно посмотрел на Рябинина, который стоял у него за спиной, — Третья группа, говоришь? Да на ней живого места нет! Она же девчонка совсем, а ты ей святую инквизицию устроил!!! В операционную, живо! — он кивнул медбратьям и те послушно покатили умирающую Ведьму в светлую комнату отделанную белоснежным кафелем. Когда они скрылись за дверьми операционной, Дон снова посмотрел на генерала, — Всё-таки Рябинин, ты — садист.
— Можно подумать, я лично её довёл до такого состояния, — пожал плечами пристыженный генерал.
— Разберёмся, — сухо выдохнул доктор и зашёл в двери, за которыми минуту назад скрылись медбратья с Валентиной. И как только он туда зашёл, над дверьми загорелась табло с надписью «ТИХО! Идёт операция!»
Когда Китяж понял, что выспался, он открыл глаза сел на край больничной кушетки и, потянувшись, зевнул. Затем проверил работу организма: зрение, слух, осязание, обоняние.
— Шла Саша по шоссе и сосала шустро… — проговорил он скороговорку, — Подъём, Кирилл Александрович. Нас ждут великие злодейства.
Он сразу сообразил, где находится. Встал, осмотрелся. Просторная больничная палата напоминала простую, но уютную однокомнатную квартиру. Кухня, комната и совмещённый санузел.
В комнате стояла кровать, стол с компьютером и телефоном, и стул. На стуле, аккуратной стопкой лежала чистая, выглаженная форма. Огромный серебристый пистолет лежал поверх.
«Первым делом — душ!» — решил Кирилл и, в чём мать родила, пошёл совершать утренний моцион.
Под душем он стоял минут сорок, чередуя обжигающе ледяную воду, горячей. Контрастный душ вообще помогает придти в тонус организму. Собраться, так сказать.
Выйдя из душевой кабинки, он подошёл к умывальнику. Над умывальником висела зеркало с полкой, а на этой самой полке было то, по чему Китяж, честно говоря, соскучился: зубная паста, щётка, помазок, мыло, чашка для пены, лосьон после бритья и бритва. Опасная бритва.
Воздушная пена, взбитая в чашке, ложилась на распаренную щетину толстым, ровным слоем и моментально впитывалась в каждый волосок. Вообще, бритьё опасной бритвой, целое таинство. Ритуал, не терпящий суеты. Ведь даже такой, казалось бы, простой процесс, как нанесение пены, является ещё и тонизирующим массажем для сурового мужского лица.
Пока пена впитывалась, Кирилл окинул взглядом душевую и нашёл ремень. Он висел прямо у него за спиной, на вешалке, прикрученной к двери. Натянув ремень, он быстро, тремя, четырьмя движениями поправил бритву и приступил к самому процессу бритья.
Если бритва острая, а движения спокойные и чёткие, то любой мужчина сможет побриться. Даже тот, кто всю жизнь портил себя электробритвой. Выскоблив лицо добела, Тяжин посмотрел на себя в зеркало. Провёл рукой по подбородку и бритьём остался доволен.
«Теперь, поесть!» — он вышел из душевой, надел штаны и снял трубку телефона.
— Дежурный! — сухо ответил боец на том конце провода.
— Слышишь, братец. Майор Тяжин говорит. Слыхал про такого?