— А ты, что?
— Ты же знаешь, у меня не забалуешь. Одного в один угол, другого — в другой, и весь разговор… Через пять минут снова были лучшими друзьями…
— Ну и молодцы, — Кирилл был доволен услышанным.
— А ты скажи, сынок, что там такого у «Балтийского» на Ваське случилось? После чего ты пропал?
— Что случилось, того уже не изменить, мам… — Кирилл было взял стакан и уже налил в него самогон, но, почему-то отодвинул его в сторону и грустно сказал, — Давай, не будем оглядываться…
Солнце только встало, а Аббат уже был на ногах. Когда Кирилл вышел на улицу, он стоял на коленях, на огромном утёсе и молился. Тяжин наблюдал за этим действом уже неделю и, наконец, сам решился. Тихо подойдя к камню, он опустился на колени и, перекрестившись, прочитал 90-й псалом.
Аббат, конечно, его услышал, но виду не подал. Его молитва была длиннее и дольше, чем у Китяжа.
Уже позже, за завтраком, Кирилл спросил у Сани:
— Саш, скажи, а что, вот это всё, помогает? — он неопределённо повёл ложкой вокруг.
— В каком смысле, — жуя свою овсянку, переспросил Аббат.
— Ну… В смысле, вот эта молитва… Пост…
— Пост сдал, пост принял, — усмехнулся Аббат, — Я тебе отвечу. Только, сначала ты мне ответь. Вот ты ставишь караульного у продовольственного или оружейного склада. Или у «секретки». А на кой, ты это делаешь.
— Ну, ты хватил, прапорщик, — усмехнулся Китяж, — Знамо дело, для обеспечения безопасности стратегически важных объектов!
— Воооот, — протянул Аббат и отправил очередную порцию каши в рот, — А теперь, другой вопрос. Является ли твоя душа стратегически важным объектом?
— Моя? — переспросил Китяж, — Думаю, что нет. Я столько народу положил… Да и, если честно, не особо я в это верю.
После этих слов Кирилл незамедлительно получил ложкой в лоб от Аббата. Тяжин уставился на Саню вытаращенными глазами, а тот, невозмутимо продолжил трапезничать.
— Как ты думаешь, почему я это сделал? — и не дождавшись ответа, продолжил, — А потому, что ты сам сказал на таинстве крещения, что веруешь. Твои слова?
— Мои, — согласился Кирилл, — Но я, почему-то считал, что это — ритуал…
— Это — твоё слово, — Аббат посмотрел на него обжигающе жёстко, — А если ты посмотришь в библию, то узнаешь, что «Вначале было слово». Слыхал?
— Ну, слыхал, — не понимая, кивнул Китяж.
— Так вот, дорогой мой крестничек. Слово — это Бог. И твоё слово имеет очень сильную силу. Люди, с помощью слова горы могут двигать, если Вера в них сильная. А если Веры нет, то они и на горшок сходить не могут без помощи. Это что касаемо Веры и Молитвы.
Вопрос второй, касаемо Поста. Именно Пост укрепляет твоё тело и дух, на борьбу.
— Извини, крёстный, но я не понимаю, — пожал плечами Китяж, — На какую борьбу?
— Извечную, — Аббат говорил об этом так спокойно, будто это была аксиома — истина, не требующая доказательств, — За каждую душу идёт война. За каждого человека. За каждую мысль его, действие или бездействие… За каждый шаг…
— А зачем?
— Не знаю, — пожал плечами Саша, — Не готов доложить… Однако, как только это пойму…
— Что сделаешь?
Аббат задумался. Такой вопрос он себе не задавал. А действительно, что он может сделать?
— Я буду молиться… — он запихал в рот ложку с кашей и, молча, принялся её усердно пережевывать…
— Живой? — Аббат протянул Китяжу руку и рывком поднял того с земли.
— Не понимаю, КАК??? — Кирилл принялся отряхиваться от осыпавшейся за многие века хвои.
— Всё очень просто, — усмехнулся Аббат, — Настолько просто, что когда ты это поймёшь — сам хохотать будешь. Боевая система «Кадочникова» — первый, и пока, единственный боевой комплекс приёмов, полностью просчитанный математически и физически. Основана она на физике коротких рычагов и трёх законах применения силы. Защиты от неё не придумано. Это единоборство предназначено исключительно для атаки или контратаки. Что-то среднее между Айки-до, Джиу-Джитцу и Боевым самбо, — Аббат встал в стойку, — Показываю ещё раз. Только медленно. Бей ножом.
— Медленно? — удивлённо приподнял бровь Китяж и потянул из ножен на поясе штык-нож.
— Как хочешь, — покровительственно улыбнулся в ответ Аббат, — Всё равно не достанешь.
— Что ж… поиграем в эти игры, — кивнул Тяжин и без подготовки обозначил удар.
Аббат даже не шелохнулся.