— Так на кого же вы жалуетесь о непорядках в если сами такие вещи делаете?
— На фашистов, будь они трижды прокляты на вечные времена! Гибнут не только леса. Гибнут люди, заводы, города и села. И чем больше мы сейчас дадим дров для паровозов, для госпиталей, чем больше ящиков для снарядов и мин получит фронт, тем меньше погибнет наших бойцов, больше — фрицев.
Неожиданный телефонный звонок прервал Ковалева: вызывали к председателю Совета Министров П. С. Прокконену.
— Слушай, Сергей, в Кемском и Колежемском госпиталях дрова кончаются. КЭЧ жалуется на тебя: не хочешь дать пару тысяч кубометров взаимообразно в счет фондов будущего квартала.
— Пусть Главлесосбыт выпишет наряды в счет будущих фондов — отпущу немедленно.
Прокконен трет больную руку, укоризненно смотрит на Ковалева.
— Неужели ты не знаешь Юринова? За что его сняли с наркомов? Он собственной тени боится. Выпишет он... Надо дать без нарядов.
— Павел Степанович, вы уполномоченный ГОКО по снабжению Кировской железной дороги дровами. Распорядитесь выдать дрова госпиталям взаимообразно за счет кировцев.
Прокконен вскочил с кресла, начал нервно ходить по кабинету.
— Знаешь, что со мной за это сделают? Ах, знаешь... А тебя судить мы не дадим. Выдай без фондов по тысяче кубов. Солдаты же там раненые, понимаешь или нет?
— Понимаю, Павел Степанович, Нужно — значит нужно.
Фашистов погнали с карельской земли. В середине июля 1944 года Ковалев, посланный для восстановления предприятий лесной промышленности на освобожденной территории, вернулся из длительной командировки.
— Рассказывай, рассказывай, где пропадал! — встретил его Малышев, остававшийся в Беломорске для руководства действующими предприятиями.
— Развозил директоров по будущим леспромхозам и лесозаводам, а потом с Дмитрием Петровичем Юриновым и военпредом объезжал освобожденную территорию, выяснял, сколько древесины оставлено противником.
— И сколько же вы насчитали?
— Ерунда. У железной дороги около девяноста тысяч, у грунтовых дорог — пятьдесят, в сплаве — двести, в лесу — двести пятьдесят. Приблизительно, конечно.
— Надо быстрее осваивать.
— Мобилизовали из числа проживающих на занятой территории полторы тысячи человек. Но возить нечем — нет лошадей.
— Пришел приказ наркома Союза. Выделяют тысячу лошадей из Монголии и тридцать автомашин. Как дороги?
— Дороги общего пользования в хорошем состоянии, но очень много мин. Каждый мостик, даже труба дорожная — заминированы. Под Пряжей подорвались две машины с продуктами. Назначенный главным инженером Ведлозерского леспромхоза Леонтьев, мой однокашник, шестнадцать лет вместе проучились, подорвался в трех километрах от леспромхоза...
— Скажи, но коротко — я сам скоро выезжаю туда — о состоянии предприятий.
— Лесозаводы Уницкий, Сунский и Петрозаводский лесокомбинат уничтожены начисто, словно их и не существовало; Соломенский... тоже заново надо строить; в Райконкосском стоит труба и голые кирпичные стены; на Ильинском есть досчатый цех с двумя рамами. В леспромхозах глубинные поселки в основном уцелели, но за все время оккупации нигде не вбито ни гвоздя для их поддержания; центральные усадьбы леспромхозов, кроме Пая, частично уцелели. Пай сожгли полностью. Там у них был лагерь, строили узкоколейку к Свири и разбирали вторые пути от Петрозаводска до Лодейного Поля. Мертвых закапывали на территории лагеря, то есть в самом поселке.
При отступлении поселок сожгли, а могилы сровняли с землей...
— Сволочи...
— Все производственные объекты — гаражи, мехмастерские, кузницы — полностью и повсеместно разграблены. Связь уничтожена. И вообще все, что было сделано из металла — увезено.
Пошли годы напряженнейшей работы по восстановлению разрушенного хозяйства и увеличению объемов лесозаготовок.
Утром Ковалев приходит в свой маленький кабинет во втором этаже дома напротив разрушенной гостиницы «Северная», садится в кресло и двумя руками берется за голову. Если бы кто-нибудь знал, как хочется спать! На фронте часто недосыпали, научились спать даже маршируя в строю. Но и фронтовое состояние не идет в сравнение с теперешним. Сейчас они с Малышевым спят по четыре, максимум пять часов в сутки. И так изо дня в день, из месяца в месяц уже несколько лет. Тяжело. Вчера Ковалев сказал Малышеву за обедом: