Малышев очень серьезно посмотрел на Ковалева.
— Ha-ко, почитай бумагу. Что скажешь?..
Бумага, адресованная ЦК Компартии республики и Наркомлесу Карелии, гласила: коллектив Валдайского леспромхоза принимает обязательство заготовить и вывезти в первом квартале 1944 года семьдесят тысяч кубометров, то есть выполнить два плановых задания, и призывает коллективы всех леспромхозов Карелии последовать их примеру... Она была подписана директором и главным инженером леспромхоза, парторгом, рабочим комитетом и группой передовых рабочих.
Прочитанное не произвело на Ковалева никакого впечатления. Возвращая бумагу Малышеву, он буднично проговорил:
— Трепотня. Им придется возить по девятьсот кубометров в день, даже с хвостиком. План мы им утвердили в объеме тридцати пяти тысяч, по четыреста пятьдесят кубов в день, — молодцами будут, если это выполнят. У них возможности в пределах четырехсот кубов.
— Трепотня, говоришь? — уже совсем деловым тоном проговорил Малышев, засовывая бумаги в папку. — А некоторые товарищи считают эти обязательства важнейшим политическим документом. Вот так, милый человек. Предлагают на основе этого документа развернуть соревнование всех лесозаготовителей Карелии. Понимаешь? Нам с тобой в первом квартале будущего года придется два плана выполнять. Потянем? Хватит силенок?
— Если выполним один, была не была — любой ценой достану бутылку водки, сяду за стол, выпью всю, а потом двое суток буду отсыпаться.
Малышев опять заулыбался.
— Неужто меня не позовешь? У меня своя водка будет.
— Тогда позову. Две бутылки на двоих — как раз.
— Ну ладно, — проговорил Малышев, — шутки шутками, а сегодня в восемь вечера у Солякова совещание по этому вопросу. Давай-ка пойдем оба.
***
Вечером у Солякова собрались все члены бюро, заместители председателя Совнаркома, ответственные работники отделов ЦК и Совнаркома. Соляков зачитал письмо леспромхоза, предложил поддержать почин валдайцев — организовать республиканское соревнование на основе их вызова и попросил присутствующих высказаться.
Последним должен был выступить Малышев.
— Петр Васильевич, — обратился он к Солякову, — я очень давно был в Валдае и не смогу доложить подробно и обстоятельно. А товарищ Ковалев был там недавно: занимался организацией Валдайского леспромхоза.
— Ну что ж, — согласился Соляков, — докладывайте, товарищ Ковалев.
Ковалев видел настроение присутствующих, понимал, что вынужден выступить против уже обговоренного и продуманного крупного мероприятия и вполне может остаться в одиночестве со своими возражениями.
— Петр Васильевич, — начал он, — товарищи, я в трудном положении, но обязан сказать. Не знаю, как родился на свет этот документ, но я уверен, что родился он по недоразумению.
Участники совещания задвигались, оборачиваясь к Ковалеву. Только Малышев продолжал сидеть спокойно. Соляков тяжело посмотрел на Сергея. На его переносице легла глубокая складка.
— Объяснись! — негромко, но строго приказал он Ковалеву.
Ковалев сказал, что обязательства валдайцев вдвое превышают возможности. Четыреста, максимум четыреста пятьдесят кубов — столько они возить могут.
— Но они уже возят по семьсот с лишним! — выкрикнул работник Совнаркома.
— Головой отвечаю, что больше четырехсот пятидесяти кубов они возить не могут, нечем.
В кабинете Солякова стало шумно.
— Александр Иванович, — обратился Соляков к Малышеву, — ты что скажешь?
— Я полностью поддерживаю Ковалева, Петр Васильевич. И с обязательством товарищей из Валдая, и со сводками, поступающими от них в последние дни, творится что-то непонятное. А разобраться с ними по-настоящему до полного ледостава на Выгозере нет никакой возможности: отрезаны от мира.
Соляков постучал по столу карандашом. Стало тихо. Сердитым взглядом он уставился на Ковалева и, двигая желваками, проговорил:
— Вы, Ковалев, поезжайте в Валдай, разберитесь на месте. Мы будем ждать неделю. Докажете свою правоту — хорошо, не докажете — пеняйте на себя.
Когда вышли с совещания, Ковалев обратился к Малышеву:
— Что будем делать, Александр Иванович, как мне попасть в Валдай?
— Попробуй из Сегежи пароходом по Выгозеру. Там, правда, ледостав уже начался, но попытаться можно. Иного выхода нет. Через Сумпосад в это время не попадешь. Возьми «Толстика» и «Экспортлес-7», у них корпуса крепче других пароходов, да и надежнее двумя идти.