Полещук, стоя за директорским столом и опираясь на него кулаками, победно смотрел на Ковалева. Лицо его было бледным и злым. Немного выждав, он деланно улыбнулся и заговорил примирительно:
— Ты бы, Сергей Иванович, с этого и начинал. Лесник ведь ты не сегодняшний, дело знаешь. Зачем же нервы зря на кулак наматывать? И без этого все как в котле варимся. Пошли чай пить.
Внезапно Ковалев вскинул голову и, уставясь на директора, закричал:
— Конюха, конюха ко мне! Давай мне сейчас же конюха!
— Какого конюха? Бог с тобой, Сергей Иванович, здоров ли ты?
Ковалев вскочил и пулей вылетел из кабинета. Через несколько секунд он вернулся, ведя за рукав конюха, который, как было велено, ждал приехавшего начальника в приемной директора.
Ковалев схватил стул, подсунул его под конюха, сам сел напротив и, впившись в собеседника глазами, начал спрашивать:
— Скажи, пожалуйста, ты конюх или старший конюх?
— Старший.
— Значит, все лошади у тебя на учете? Сколько их у тебя?
— Было пятьдесят четыре. В этом месяце две сдохло. Одну вы видели. Убрали мы ее сейчас, за поселком закопают. Тут, понимаешь...
— Сколько лошадей выходит на работу в последние дни? — перебил его Ковалев.
— Выходили, понимаешь, все. Лошадей не хватало, меня крыли, что я им трелевку сдерживаю. Уж обзывать всякими словами начали...
— А потом?
— Потом стали брать все меньше. Дошло до того, в последние дни только на хозяйственные работы лошади по четыре берут. Может, они опять на бабах трелюют, но ведь резона нет, когда кони без дела стоят... — И он вопросительно уставился на директора.
Полещук уже не стоял, а сидел в кресле и переводил воспаленные глаза с конюха на Ковалева и обратно.
Ковалев поблагодарил конюха и разрешил ему идти домой.
— Ну, — обратился он к директору, — что скажешь?
— Что ж, конюха допросили, — криво улыбаясь, ответил Полещук, — теперь возьмитесь за уборщицу, за ассенизатора. На целый месяц работы хватит.
— Значит, ты, Полещук, правды мне рассказать не хочешь? — зло, упершись взглядом в глаза директора, спросил Ковалев. — Так черт с тобой, тебе же хуже. Вызови ко мне главного инженера и главного бухгалтера!
Вскоре доложили: ни того, ни другого найти не могут.
— Спрятал ты их, — спокойно проговорил Ковалев, обращаясь к Полещуку.
— Прошу не оскорблять, — так же спокойно, но веско отпарировал директор.
— Ничего, найдем... — и Ковалев вышел в бухгалтерию. Там он отобрал десять лицевых счетов рабочих, проживающих в центральном поселке, и приказал десяти служащим леспромхоза оставить работу и явиться в кабинет директора.
— Вот что, товарищи, — обратился он к ним, — здесь лицевые счета десяти рабочих. Я вам зачитаю фамилии, а вы обязаны будете в течение пятнадцати минут привести их ко мне сюда. Если надо — бегите бегом, через час я должен уехать, иначе пароходы здесь зазимуют. Все понятно?
Спустя четверть часа почти все вызванные были в кабинете директора. Первой, к кому обратился Ковалев, была женщина лет тридцати пяти, худая, невысокая.
— Сколько вы получили денег в последнюю получку?
— На руки?
Женщина назвала цифру. Ковалев посмотрел по лицевому счету и по ведомости на выдачу зарплаты. Цифры совпали.
— За что же выплачены эти деньги?
— Кузьма, наш печник, перекладывал печи в детском садике, так мы с Серафимой кирпичи подносили, глину мяли... Что велено, то и делали.
Ковалев показал Полещуку лицевой счет. Там значилось, что сумма выплачена за трелевку древесины. Полещук молча отодвинул от себя счет.
— А на трелевке леса вы не работали? — спросил женщину Ковалев.
— Работала, как же не работать. Весной трелевала на лошади, да потом врачи запретили, в груди у меня что-то теснит.
Еще у трех человек оказалась такая же картина: люди были заняты на вспомогательных работах, а в лицевых счетах у них значилось, что они заготовляли, трелевали или возили лес.
— А нет ли среди вас таких, которые сами не знают, за что им деньги начислили? — обратился Ковалев к рабочим. Вперед вышла широкоплечая круглолицая женщина лет сорока, лицо обветренное и не по-женски широкие кисти рук.
— А вы кем будете, дорогой товарищ? — обратилась она к Ковалеву.
Ковалев назвал себя и коротко объяснил цель приезда.
— Собрание бы надо, — веско заявила женщина, — что ж вы нас, несколько человек, втихомолку допрашиваете.