Я замерила недостающее расстояние от его ступни до педали и выточила брусочки, из оставшейся березы, которую использовала для перекладин, и скотчем примотала их к педалям. Чтобы его ступня вставала именно на них, к брусочкам гвоздиками я приколотила лямки, в которые Дима мог продевать ноги, как в сланцы. На все про все, мной опять был потрачен час драгоценного времени.
Осуществив тестовый заезд на нашей карете, мы стали собираться в путь. Мама пыталась уговорить меня отправиться в дорогу завтра, но когда увидела, как отчаянно я настаиваю именно на сегодняшнем дне и, заметив во мне тревогу, согласилась со мной.
Перекладины на задних колесах или, как я их называла сцепки, оказались очень удобным местом для багажа, немного проволоки и под спинкой маминого сидения получилась отличное багажное отделение, куда поместились все наши чемоданчики, бухта с проволокой, продукты и запасы воды.
Самое трудное в загрузке кареты, оказалось, поместить маму в кресло. Оно стояло довольно высоко, и когда мама добралась до нашей импровизированной парковки, выбираясь из оврага только с помощью рук, она сильно устала и с первого раза не смогла залезть на свое место. При второй попытке мама опрокинула карету на себя. Только с третьего раза, когда мы с Димой стали противовесом, встав на один из велосипедов, она, карабкаясь и хватаясь за все подряд, как кошка, убегающая из ванной при мытье, смогла забраться и сесть в кресло, что при таком угле спинки больше напоминало лечь в кресло. На долю секунды мне показалось, что ее лицо исказилось от боли, но она не произнесла, ни звука, только слеза скатилась с ее щеки. Увидев мой встревоженный взгляд, она улыбнулась, похвалив авиакомпанию за удобные кресла.
Теперь дело встало за мной и Димой, заняв свои места, мы переключили скорости велосипедов на самую пониженную передачу и пытались продавить педали, чтобы велосипеды тронулись. Как и у всех моих последних начинаний, первый раз нам ничего не дал. Только когда мы прокрутили педали и выставили их под углом семьдесят пять градусов и синхронно надавили на них всем своим весом, карета тронулась и поехала.
При движении, крутить педали стало легче, и мы проехали вперед метров двадцать, пока перед нами не появилось препятствие в виде дерева в лесу. Мы с Димой повернули рули в разные стороны и наша карета, заскрипев всеми крепежами из проволоки и, отказавшись ехать, остановилась.
- Дима, давай так! Ты же знаешь циферблат часов? – спросила я, на что Дима утвердительно кивнул и показал вытянутыми руками часовые стрелки.
-Рама велосипеда будет ориентир двенадцати часов. Руль прямо, это двенадцать часов, Одиннадцать часов, это поворот руля к воображаемой цифре одиннадцать или легкий поворот налево. Один час, это легкий поворот направо – предложила я. Дима, у нас мальчик сообразительный и сразу понял, что я от него хочу и с первой же репетицией у нас все получилось.
Не договариваясь, мы с Димой выставили педали на позицию «старт», прокрутив их в обратном направлении, и по моей команде тронулись вперед.
- Одиннадцать!... Двенадцать!... Час!... Двенадцать!... Держим! – командовала я, и мы обогнули первое препятствие на нашем пути, двигаясь вперед.
- Мои дети несмышленые малыши, а вы кто такие? – пошутила мама и засмеялась. Я сорвала цветочек с венка и бросила его назад, как советовала хозяйка болота. Мы тихо, но удалялись от оврага на запад.
Каждый час, возможно меньше, нам приходилось останавливаться и отдыхать, мышцы на ногах затекали, а ягодицы гудели от кручения педалей. На остановках мы только пили воду, и просто лежали на земле, смотря в небо, пытаясь расслабить мышцы.
Мама лежала в своем кресле и разглядывала все вокруг, на ее поясе по-прежнему висел нож, которым она собиралась защитить нас, но если кто-то и нападет, как мама без посторонней помощи сможет выбраться из своей кареты, подумала я про себя.
- Ты, правда, считаешь меня беспомощной? – спросила мама, заметив мой взгляд на себе и на ноже, на своем поясе.
- Нет, мама, просто мне кажется, что тебе будет трудно выбраться из кресла, чтобы защищать нас – ответила я.
- Ася сделай все, чтобы мне не приходилось этого делать – произнесла она. В моей голове промелькнула картина, где королева посвящает бойца своей гвардии в рыцаря.
- Клянусь служить верой и правдой! – крикнула я в небо, лежа на спине, чем рассмешила маму.
К вечеру мы проехали от стоянки, по моим ощущениям, километров пять, возможно, чуть больше или чуть меньше. Лес вокруг стал реже, а земля суше, и ехать было намного проще, чем тогда, когда мы только отъезжали от нашего убежища, рябом с самолетом.