Ладно, пожалуй, это чуть более плотный завтрак, чем я привыкла, и гораздо более мясной.
Акрэ налил мне в кубок воды, а для себя подцепил колбаску. Я потянулась было за лепёшкой, но вспомнила о цепях, когда они зазвенели от удара о край стала.
— Вижу, наша мода пришлась вам не по вкусу, — Акрэ бросил косой взгляд на моё весьма помятое платье, которое действительно стоило бы уже сменить.
— Увы, я даже не могу переодеться, — ответила я, демонстративно поднимая руки.
Акрэ вскинул бровь, вдруг резко встал и подошёл ко мне – я даже испугаться не успела. Он придержал мою руку за локоть, склонился, рассматривая.
Угрозы от него не шло, но демоны явно не ценили личное пространство! Акрэ поморщился, перехватил меня за преплечье поверх кандалов и просто отогнул первое звено.
Ошарашенная, я протянула вторую руку, и он повторил фокус. С оглушительным звоном цепочка полетела на каменный пол.
— Браслеты вам придётся потерпеть, именно они блокируют магию, — сказал Акрэ, как ни в чём не бывало садясь обратно. — Но мешать вам двигать руками действительно необязательно. Я готовился к более... отчаянной реакции.
— А... так каждый... местный житель может? — растерянно спросила я, поглядывая вниз на кучку металла.
— Называйте нас демонами, как привыкли, — поправил меня Акрэ.
Он галантно улыбался, но в улыбке сквозило недружелюбие.
Значит, «демоны» — невежливо, но подбирать другие варианты — всё равно невежливо. По-моему, я ему просто не нравлюсь.
— И всё же какой смысл в цепях, если демоны могут их разорвать?
— Ну что вы, — почти ласково ответил он. — Их сковали специально для вас. Разве бы на моё запястье это налезло?
Акрэ положил руку на стол поближе ко мне. Я оглядела широкую ладонь, неожиданно длинные пальцы с ухоженными ногтями — а как же когти? — примерилась к его запястью и вынужденно кивнула. Оковы были бы ему катастрофически малы. Буквально раза в три.
— Польщена масштабами подготовки к моему прибытию, — пробормотала я, чуть поникнув, и принялась чистить яйцо.
От Акрэ повеяло удовольствием. Вряд ли он рад, что я оценила работу его кузнецов, скорее всего, просто думает, что я прониклась своим незавидным положением или испугалась.
Дальше мы ели молча, Акрэ опять погрузился в свои мысли, и я никак не могла выудить ничего из его настроения. В незнакомом мире моя безупречная подготовка сдавала позиции.
Нет слуг за столом — не принято, или он хотел о чём-то поговорить наедине? Налил мне воды — знак дружелюбия, угроза или сигнал к началу трапезы?Я привыкла полагаться на внимательность и знание человеческой натуры и лишь в крайнем случае прибегала к своим силам. Печать делала меня слабой и причиняла дискомфорт каждый раз. Но здесь, в мире демонов, не было людей. Акрэ говорил на голшском, носил человеческую одежду, но насколько на самом деле демоны похожи на нас? Я снова занервничала, и жаль, что некому меня накрыть облаком спокойствия.
Чтобы переключиться с грустных размышлений, я сосредоточилась на еде. Яйца на вкус оказались довольно обыкновенными, хотя и странного цвета. Колбаски жирные, рубленые, с какими-то острыми специями. Мне попался особенно жгучий кусочек, и я торопливо потянулась за лепёшкой, заела. Грубое, тягучее тесто, но хорошо пропечёное.
Акрэ ел аккуратно, быстро и много. От запечённой птицы я отрезала себе тонкий ломтик, а остальное досталось ему.
«Ох, не завидую его жене, — подумала я, глядя на растущую груду костей. — Половина доходов на еду уходить будет». Акрэ поперхнулся и чуть заметно отодвинул тарелку. Нахмурился чуть недоумённо и пригубил воды.
Некоторые ошибочно предполагают, что телепаты читают мысли и разговаривают, не открывая рта. На самом деле мысли-слова есть даже не у всех людей. Невозможно «читать» поток невнятных образов и эмоций, личных ассоциаций и чувств. Процессы в голове разумного существа слишком сложны, чтобы их мог вместить посторонний человек. С демонами у меня вообще никакого опыта нет.
Уровень восприятия можно улучшить. Скажем, касание усиливает мой дар и глубину понимания. Ещё совместный сон, даже через стенку: в спящее сознание проще проникнуть, и мой разум тоже раскрыт навстречу новому. Но чаще всего я просто улавливаю чувства другого. А когда распутаешь клубок эмоций, угадать мысли становится делом техники. Тем более я упорно училась. Эматия — вот как это называется.
Гораздо опаснее другая сторона медали — я могу внушать.
Обычно всё ограничивается малым: просто все окружающие испытывают ко мне безотчётную симпатию. Большего мне не давал сделать кулон, подаренный королевой, моей названой матерью. Для политических задач кулон мне дозволялось снимать, и тогда уже гораздо больше людей оказывалась в моей власти. Я могла немного воодушевить целую толпу, а одинокого оппонента заставить передумать или испугаться до потери сознания.