Собеседник думал недолго. Он поднял на врача сузившиеся глаза и жестко сказал: - Это издержки, в данном случае. Они не имеют значения. Важен результат. Любой ценой.
- Тогда я пошел, - совсем не по-военному подытожил человек в халате и двинулся по направлению к двери.
- Погодите, - остановил его генерал, - все же попытайтесь не повредить его мозг. Парень, похоже, не виновен, что попал в данную ситуацию…
- Конечно, постараемся. Главное не переборщить с дозой. А необходимая сыворотка, которую ему введут после допроса, уже готовится…
Генерал возвратился в свой кабинет довольно быстро и, судя по выражению лица, вполне удовлетворенный результатами допроса.
- Он лежа-ал к дверям ногами, - промурлыкал он в стиле романса, выказывая знакомство с лихой блатной лирикой тридцатых годов прошлого века, - элегантный, хм, как рояль…".
- Лилечка! - и без всякого перехода продолжил в микрофон, - найди-ка мне Филимонова. Быстренько.
- Слушаюсь, Александр Викторович, - службистским тоном, придавшим только шарма женскому голоску, ответил селектор.
Филимонов, впрочем, как и положено, был наготове.
- Вот тебе адрес и данные, - генерал самолично черкнул несколько строк и протянул кусочек плотного картона вошедшему. - Вы должны взять его без шума и пыли. И… Доставить лично ко мне.
- Тут, по-моему ошибочка, - здоровяк, как всегда охватил текст одним взглядом, - Маклаков Дмитрий Дмитриевич, 2004 года рождения. Этому человеку получается всего пять лет…
- Да. Это не ошибка. Он живет в том же доме, что и предыдущий задержанный, только в другом подъезде. Вы должны захватить мальчишку с соблюдением всех обычных мер предосторожности. И, чтоб не царапины.
- У него такая сильная охрана?
- Нет. Он один, - генерал усмехнулся, - точнее с мамой. Маму тоже доставить сюда и посадить пока в министерскую камеру.
Здоровяк согласно склонил голову. Министерской называли двухкомнатную камеру, куда, в случае ареста, помещались члены правительства. Недавно там побывал заместитель министра финансов, уличенный во взяточничестве и попытке хищения миллиардных бюджетных сумм. Камера была полностью благоустроенной, с холодильником, телевизором и прочими бытовыми удобствами, за исключением средств связи.
- Мне взять с собой всю спецгруппу? - командир спецназа смотрел спокойно, как человек, привычный к любым ситуациям, с промелькнувшей, однако в глазах, искоркой некоторого недоумения.
- Достаточно группы захвата. Этот мальчишка, возможно, я повторяю - возможно, чтобы твои волкодавы не перестарались - обладает экстрасенсорными способностями. Твоя задача взять его любой ценой, как говорится, целым и абсолютно невредимым. Если он применит свои способности - пренебречь любыми жертвами, но схватить его. Возможно, он и не обладает ничем сверхъестественным или не захочет использовать свой дар. Но будьте готовы к любому варианту. Работать в натяг, по полной программе, без всякого расслабления и с обязательной подстраховкой.
- Есть, товарищ генерал-лейтенант. Будет исполнено. Разрешите идти?
- Действуйте.
Генерал встал из-за стола, немного походил по кабинету, бумкая губами мотив бравурного военного марша:- Бум-бум, бу-бу-бум, бум-бум, бу-бу-бу-у-м…
На третьем куплете он прервался и подошел к столику, полностью уставленному телефонными аппаратами. Белый с гербом телефон правительственной связи заурчал набираемым двузначным номером.
- Здравия желаю, Вениамин Александрович! - голос генерала был подчеркнуто официален. - Докладываю: нами, похоже, установлен главный фигурант известного Вам дела. Сейчас за ним отправилась наша спецгруппа, и минут через двадцать его привезут ко мне… Я бы не хотел озвучивать подробности по телефону, поскольку дело подпадает под высший уровень секретности… Так точно!… Справка для президента будет подготовлена в одном экземпляре и будет отправлена специальной фельдсвязью… Есть, будет исполнено… И Вам - всего доброго.
Глава четырнадцатая. Глюки.
Егор раскачивался из стороны в сторону, сжимая ладонями свою и, в то же время, какую-то чужую распухшую, как ему казалось, голову. Мысли продирались через извилистые лабиринты, освещая короткими вспышками минувшие события и не складываясь во что-то единое и целое. Это продолжалось бесконечно, пока окружающий мир не стал проявляться, как на фотопленке, сначала черно-белым и неподвижным, а затем взорвался цветной реальностью.
Правда, цветного в воссоздавшейся картине было маловато. Крохотная, забранная металлической решеткой электрическая лампочка, скорее создавала довольно густой полумрак, нежели давала свет. Массивная металлическая дверь с глазком и откидывающимся окошечком была грязно-серой. Стены имели унылый зеленовато-серый оттенок. Пол, похоже, был бетонным и радовал красно-коричневой гаммой. В углу виднелся белесый унитаз, а рядом, чуть в стороне и повыше такой же белесый умывальник. Цвет потолка был вообще неразличим. А почти прямо под ним угадывались контуры окошка, за которым, судя по его сплошной черноте, стояла ночь.