Он поднял руки в воздухе.
— Что? Я просто говорю. Он может оказать положительное влияние на тебя. Ты же знаешь, что школа важна.
Я проследила за тем, как мои родители подчеркивают, что тусоваться с хорошими детьми и получать хорошие оценки, это приоритет. Моя семья и родственники пытались укоренить в моей голове свои высокие ожидания от меня всю мою жизнь, и они даже никогда не спрашивали меня, что я хочу делать со своей жизнью.
Мой папа был адвокатом, и он представлял важных общественных деятелей. Он владел юридической фирмой, которая объединилась с еще одной фирмой из Энфилда, поэтому мы переехали из моего родного города Бриджпорта в Энфилд. Для моего отца было естественно думать, что я собираюсь пойти по его стопам.
Вот почему я еще не сказала им, что подала заявку в несколько музыкальных колледжей. Я все еще набиралась смелости, чтобы рассказать им об этом, и мой желудок завязывал узлы каждый раз, когда я думала об этом моменте. Это будет катастрофа.
— Говоря о школе, — тихо начала я, — мне нужно кое-что сказать.
Папа остановился на полпути через дверь кухни.
— Что именно?
— Ты выглядишь так, как будто собираешься бросить на нас бомбу. Ты беременна? — Пошутила моя мама.
Я фыркнула. В этот момент даже это было лучше, чем правда. Я хотела бы задержать рассказать им об отработке, но мой папа очень разозлиться, если я не скажу им сейчас.
— У меня отработка.
Они нахмурились и посмотрели друг на друга.
— Отработка? Но как это возможно, Джессика? Что ты сделала? — Спросила мама.
Как будто они ожидали, что я скажу «шутка»! И вас снимает скрытая камера. Я хотела бы, чтобы была скрытая камера, и это не было реальным, и я не разбила телефон Блейка.
— Джессика? — Папа подтолкнул, его тон раскрыл предстоящий аргумент.
Надо было сначала закончить завтрак. Я оттолкнула свою тарелку в сторону.
— Я разбила телефон своего одноклассника, намеренно.
Мама поднесла свою руку к груди.
— Иисус.
Лицо папы стало таким мрачным, что я почувствовала, что совершила уголовное преступление.
— Почему ты это сделала?
Я уставилась в свою тарелку, пытаясь обрести голос. Мои родители не знали о том, как надо мной издевались в школе, потому что мне было слишком стыдно рассказывать им все детали. Они думали, что это что-то временное и незначительное, что-то, что пройдет, если я буду игнорировать. Они всегда говорили мне ни на кого не реагировать и сосредоточиться на учебе, и они оставят меня в покое. Но они ничего не знали…
Однажды я упомянула Блейка моей маме, и все, что она сказала мне, — это держаться подальше от него и сообщать о нем моими учителями. Как будто это было так легко. Как будто Блейк заботился о школьных властях, он был авторитетом, все благодаря денежным средствам, которые его родители бросали во имя школьных пожертвований.
— Мальчик, о котором я тебе рассказывала, — начала я, глядя на маму. — Сегодня он снова издевался надо мной в классе. Он не останавливался, независимо от того, как сильно я умоляла его. Он был ужасен… поэтому я просто вышла из себя.
Тишина на кухне была слишком громкой.
— Так ты просто вышла из себя, — повторил папа.
— Да, — ответила я с красными щеками. — Я схватила его телефон и бросила его на пол со всей силы… и его экран разбился.
Папа провел рукой по волосам.
— Я не могу поверить, что ты сделала что — то подобное. Этот мальчик должен быть наказан за свои действия, но тебе не нужно было опускаться до его уровня. Я думал, что мы воспитали тебя лучше, чем это.
— Я знаю, и мне очень жаль, но он просто не остановился бы…
— Тогда ты должна была сообщить о нем учителю, — прервал папа.
— Это не помогает, папа! Учителя в нашей школе не похожи на вас. Наш директор не похож на вас. Им все равно.
— Ну, пришло время вмешаться, сейчас, когда школьный совет меняется. — Он остановился рядом со мной и поставил бутылку с водой на стойку. — Я собираюсь снова поговорить с директором школы и потребовать, чтобы он выполнял свою работу.
— Тем временем ты извинишься перед мальчиком и заплатишь за его телефон, — сказала мама.
НЕТ. Это было абсолютное НЕТ. Я даже не хотела представлять, как плохо это пойдет. Блейк не нуждался в моих извинениях, и он уже сказал, что плата за его телефон не принесет мне пользы.
— Я боюсь его, мама, поэтому я не хочу отработку с ним. И он тот, кто должен извиниться передо мной! За все, что он сделал со мной.
Папа глубоко нахмурился.
— Он когда-нибудь трогал тебя или физически как-то оскорблял тебя?