И не слышу ничьи голоса.
И, представь, всё без слов понимаю.
А потом, позабыв про уют,
Возвращаюсь и падаю оземь.
Как промазавший в Цезаря Брут
В эту полувесеннюю осень.
* * *
Ничего ещё не ясно.
Среди мнимой тишины
В гонке гласных и согласных
Шансы всё ещё равны.
Все рассветы – не бездарны,
Хоть закаты – на крови.
Честь с бесчестием попарно
Ждут признания в любви.
* * *
Совесть собакам вряд ли нужна,
Они и не делают зла.
Главное – миска была бы полна,
И шкура – была бы цела.
Совесть придумана кем-то из нас
И вложена в каждый вдох.
Спасает всех нас, и не только в СПАС
Совесть, чьё имя БОГ.
* * *
Жизнь длится, словно теорема,
Где знак судьбы
Отмечен степенью проблемы.
Закон борьбы,
А также мнимого единства
Царит над всем.
Плюс минус глупость или свинство –
И нет проблем.
* * *
У лютой ненависти
странные истоки.
Любовь порою чаще,
чем вражда.
Торопимся от зависти
до склоки,
Где «НЕТ» взрывает преданное «ДА».
Приходят и уходят поцелуи.
Соль, не краснея, падает в вино.
И радуясь напрасно, и тоскуя,
Пытаемся парить,
летя на дно.
* * *
Одолеваю рубежи
В пути к финалу.
Среди бессонницы и лжи
Не всё пропало.
Ещё взлетает кипарис
Над бездной сада.
И жизнь, как-будто главный приз,
За боль награда.
* * *
Житейские проблемы во мне,
Словно мелочь в кармане,
Словно зола в огне
Или завтрашний чай в стакане.
В крови растворяется свет,
Красный, тревожный, жаркий.
А солнце далеких побед –
Как штамп на небесной марке.
.
* * *
У первых холодов – нестрашный вид –
В зелёных листьях притаилось лето.
И ощущенье осени парит,
Как голубь мира над планетой.
И синева раскрытого зрачка.
Подобна синеве небесной.
И даже грусть пока ещё легка,
Как будто пёрышко над бездной.
* * *
Превращаюсь в самого себя.
И, прощаясь, снова возвращаюсь.
И прощаю, всей душой любя.
И прощенья в муках добиваюсь.
Краем уха слышу дальний гром
И, не веря небесам на слово,
Вижу, как заглядывает в дом
Падающий, жёлтый лист кленовый.
* * *
Ещё по-летнему тепло,
Но листья кружат под ногами.
И, значит, время их прошло.
Или проходит. Вместе с нами.
Под ветром времени и мы
Вершим, кружась, своё движенье
Сквозь ожидание зимы
И гнёт земного притяженья.
* * *
Сгущаются тучи и краски,
И правдой становится ложь.
А лица сгущаются в маски,
Рождая из трепета дрожь.
И мир вперемешку с войною
Сгущает вселенский простор.
И в нём растворяются двое,
Сгущая в Судьбу разговор.
* * *
Пронзают пространство чужие слова,
И каждое метит в меня.
И, невзирая на Покрова,
Нет спасу от злого огня.
И, словно нависла словесная сеть,
И тлеет, и тлеет запал.
Чем всё это слушать, смотреть
И терпеть –
Переключаю канал!
* * *
Всё происходит совсем не случайно.
И случай внезапный – тоже не вдруг.
И даже коснувшись окраины тайны,
Не пересечь заколдованный круг.
Рядом – своя и чужая удача,
И между ними – вчерашняя боль.
Совесть, глаза воспаленные пряча,
Плохо играет заглавную роль.
* * *
На каждое НЕТ находится ДА,
Веское даже отчасти.
Предутренним светом сияет звезда,
И день предвещает счастье.
Но ветер, как листья, вздымает печаль.
И слово цепляет за слово.
И гасит порыв тормозная педаль,
Подобно закону сурова...
* * *
Теряют ценность добрые слова.
Они от лозунгов и ложных фраз устали.
Неверия пожухлая трава
Опасней, чем клинки дамасской стали.
Призывов золотая скорлупа
Потрескалась, как старая калоша.
Высоких слов безликая толпа
Бредёт сквозь души, совесть не тревожа.
* * *
Не хочется уходить,
даже проигрывая «под ноль».
Не хочется уходить,
даже превозмогая боль.
И даже обиды нож,
что режет всегда живьём
Он тоже бывает хорош,
словно команда «Подъём!»
Не хочется уходить
ни в тучу, ни в синеву,
А хочется просто жить.
Хотя бы так, как живу.
То, что было – до свидания
* * *
У воспоминаний – сладко-горький вкус.
Проверяю старые пророчества,
Там, где я по имени зовусь.
Здравствуй, отчество!
Все, что было – здравствуй и прощай,
Гордые надежды недобитые.
Память настоялась, словно чай,
Не с лимоном, а с обидами.
Обижаюсь, впрочем, только на себя.
Полагаюсь тоже. И заранее
Принимаю то, что будет, не скорбя.
То, что было, – до свидания.
* * *
Неожиданно гаснет свет,
Начинается действо.
Ничего невозможного нет,
Есть одно фарисейство.
И вращая сценический круг,
Пот стирая, как жалость,
Понимаешь не сразу, не вдруг,
Это – все, что осталось.
* * *
Часы спешили, как всегда.
И я не отставал.
Туда – сюда, туда – сюда –
Житейский коленвал
Толкал меня то вверх, то вниз,
А я вращал его.
И рядом – бешеная жизнь.
И больше ничего.
* * *
В душе, и в округе – неравновесие.
Над страной – словно тень мракобесия.
Все законы – на личных контактах,
Аргументы забывают о фактах.
Все естественно и очень странно.
Все глубины – не глубже кармана.
* * *
В. Дунину
Шаг за шагом познаю себя,
Сравнивая то, что было, с тем,
Что стало.
Жизненную книгу теребя,
Продираюсь сквозь кварталы
И вокзалы.
Правила познавший назубок,
Я не путаю, где красный,
Где зелёный.
Но какой от этих знаний прок
В сантиметре от обрывистого склона.
* * *
Перед праздником – тишь
Перед жарой – стынь.
Это – ржавчина с крыш,
Это – в душе полынь.
Завтрашний день размыт,
А где-то – наверняка.
Чувствуешь, жизнь болит.
Как бок под рукой мясника.
* * *
Смотрю на себя со стороны –
Чьи-то тени в глазах видны.
Лет прошедших, знакомых лиц,
Бывшей Родины без границ.
Глядь – походка уже не та,
Ноги сковывает суета,
И улыбка – лицу в разрез –
Где они – ожиданья чудес?
Тают в сердце, его теребя.
Весь расчёт – на себя, на себя.
* * *
Очистить взор от мишуры
Достигнутого, достигаемого.
И осознать, что все дары –
Насмешка Каинова
И ощутить опять своё