Сквозь разговоры, лица, встречи
Невинная сочится кровь…
* * *
Ю. Ротенфельду
Мне все ещё как будто невдомёк,
Мне кажется, что я не понимаю…
Стучит будильник,
но молчит звонок,
Звучит симфония,
не первая – седьмая.
Какой сумбур!
Какая благодать!
И первый день
похож на день последний.
О чём там говорить,
о чём молчать,
Когда уже ломают дверь
в передней.
* * *
Идут незримые минуты,
но внятен их тревожный гул.
Не забирай мою цикуту,
Я всё равно уже хлебнул.
Не забирай, прошу, не трогай,
Ты видишь – нет на мне лица.
Я подышу перед дорогой,
Я это выпью до конца.
Я всё равно уже отравлен,
Но мне отрава эта – всласть.
Там, где от центра до окраин
Не слаще выжить, чем пропасть.
И пусть свеча почти задута,
Я и допью, и допою.
Не забирай мою цикуту,
Пускай отраву, но мою!
* * *
Неласковый пейзаж отчизны
милой –
Неубранных полей глухая злость и сила,
Небес клубящихся извечная тоска,
И путник, как страна,
готовый для броска,
Неведомо куда, но поскорее…
И украинцев жаль,
и русских,
и евреев,
И всех детей измученной земли,
Тех, что идут,
проходят
и ушли…
* * *
Усталый караул шагает по стране.
Усталый караул – в тебе сидит, во мне.
Усталые мозги, усталая рука –
От лишнего хлопка, от жесткого курка.
Усталый караул, ты нас посторожи
От злобы вековой, а, главное, от лжи.
Усталый караул, ведь ты же не конвой,
Но каждый норовит шепнуть тебе: «Я свой…»
Усталый караул, ты нас не разгоняй,
Перелилась уже усталость через край,
Уже усталый мир склоняется к войне,
Пока наш караул шагает по стране.
Письмо другу
Книгочей, бессребреник, простак…
Жизнь – как схема без обратной связи.
Может в книгах пишут что не так,
Но судьба в учебники не влазит.
Синева – в глазах и за окном,
Темнота – в делах, а, может, в душах.
Почитаешь – пишут об одном,
И совсем другое слышат уши.
Что ж готовит нам грядущий день?
Чьи же роли в пьесе мы играем?
Ленского ль, Онегина ли тень
Задержалась над родимым краем?
А на кухне факел голубой
Чайник вновь довёл до исступленья.
И плывут над нашею судьбой
Облака чужого поколенья.
* * *
От выдоха до вдоха – проходит только миг.
Но целая эпоха
в глазах твоих, моих.
От радости до страха
Эпоха без границ.
И пыль архипелага
не стёрта с наших лиц.
От счастья до кручины
Сквозь миг,
сквозь жизнь,
сквозь век
Иду я, дурачина,
советский человек.
И всё моё наследье,
Хорош я или плох –
Томительный, последний
Мой выдох
или вдох…
* * *
Нелепая смерть, как нелепая жизнь,
В которой работал,
влюблялся,
дружил
Настойчиво и бестолково,
И где, как в пословице, съел тот, кто смел,
А ты оглянулся ещё не успел,
И даже последнее слово
Ещё не придумал, ещё не узнал,
Какой из себя он,
последний вокзал,
Ан, вот уже – раз и готово.
Прощайте, талоны на сахар-песок,
Прощай,
колбасы несъедобной кусок,
Румынский костюм, почти новый,
Основы марксизма,
его миражи.
Нелепая смерть и нелепая жизнь,
Как памятник этим основам.
* * *
На кладбище в Каменном Броде,
Как масло на бутерброде,
Земля на могилах жирна.
На пасху приходят потомки,
Меж жизнью
и смертью у кромки
Сидят за стаканом вина.
Здесь пахнет весенней травою,
А в воздухе,
над головою
Весенние птицы поют.
И только земля под ногами,
Под праздничными
пирогами
Мрачна,
как последний приют.
* * *
Поздно терять, хоть не поздно искать,
Поздно прощаться и поздно встречаться.
Поезд ушедший уже не догнать –
Самое время в себе разобраться.
Полунамёков неясная вязь,
Полунадежды и полустремленья…
Время уходит, над нами смеясь,
Нам оставляя лишь сердцебиенье.
Сердце стучит, а ответов всё нет.
Время вопросов всё длится и длится.
Поздно прощаться. А может быть, нет?
Поздно. Сквозь сердце проходит граница.
* * *
Наивный взгляд,
бесхитростная речь.
Весь облик полон
ласкового света.
И среди сотен
мимолетных встреч
Осталась самой памятною
эта.
Средь обозленных,
равнодушных лиц –
Как луч надежды –
детская улыбка.
И, как из клетки
выпускают птиц,
Так и душа
прощает все ошибки.
* * *
Пустых ожиданий дырявый карман,
Пустых обещаний бездонная бочка.
Куда ни посмотришь –
повсюду обман,
И это не ягоды,
только цветочки.
Пророки шаманят,
жиреют дельцы,
А жизнь продолжается,
как лотерея.
Но если кругом виноваты отцы,
То станут ли дети
умней и добрее?..
* * *
Трамвайного пути избитые законы.
Трассирующий след вверх поднятой дуги,
И друг за другом вслед
идущие вагоны,
Сплетающие в цепь круги,
круги,
круги…
И мы с тобой идём по замкнутому кругу,
Хоть, кажется, вершим движение вперёд.
И только тень в глазах надежды и испуга –
Испуга за страну,
надежды на народ.
* * *
Он попал под автобус «Ростов –
Мариуполь».
И кровавые пятна затмили стекло.
Как обычно, толпа хлопотала
над трупом,
И шофёра в тоске безысходной рвало.
Между двух городов,
посредине дороги
Он лежал на земле.
Не бывает чудес.
Но завыл верный пёс во дворе
в Таганроге,
И упала слеза из развёрстых небес.
* * *
Проходящий маршрут,
этот поезд нелитерный – мой
К чаю тут подают
пряник, мерзкий, как кнут,
да и чай тут с тяжелой водой.
Тут проносятся вспять
и сжигаются, словно мосты,
Мои лучшие дни,
мои лучшие сны.
И одна лишь отрада – ты.
И не выйти, не встать,
и маршрут изменить не дано,
А в соседнем купе
дуют водку весь день
и вовсю матерятся в окно.
Где же ты, проводник,
пропадает вагон,
мы несемся во тьму, во тьму…
То ли рельсовый стык,
то ли ветер сквозь стон,
то ли эхо в ответ – не пойму.
Не пойму, не пойму,
не могу я понять,
хоть и поезд нелитерный – мой,
Но за чайной водой,
вперемешку с бедой,
услыхал я: мы едем домой.
Кто-то едет домой,
кто-то едет со мной,
но скажите куда, куда?
Но лишь тень за спиной,
да мотив за стеной:
навсегда, навсегда, навсегда…
* * *
Когда неспелых помидоров