В мире иллюзий
глава 1.
Листья с деревьев на землю опадали в который раз. В щели деревянных окон, присвистывая, пробивался холодный ветер. Я проснулся в поту, в слезах и с горячей головой.
Кошмар. Очередной кошмар, что наполненный детскими страхами, оживших из старинных германских сказок, которые нам рассказывали каждый вечер около камина. Я сел. В комнате царил пугающий полумрак, что казался живым и даже вязким, а за окном еще не начало светать. Тишину, что обитала в стенах наших комнат не так часто, разрезало монотонное тиканье часов.
Тик-так. Тик-так. Тик-так.
Я весь дрожал. Поэтому, поджав ноги к груди, я укутался в старое одеяло и уставился в окно, в надежде увидеть через стекло некие отголоски рассвета.
Все свои одиннадцать лет жизни я нахожусь в приюте, место, которое я должен считать своим домом и быть благодарным тем людям, которые воспитали меня с пеленок, но не могу. Чувства уважения и благодарности застревали комом в горле, там и исчезая. В отличие от многих детей, живущих здесь, я никогда не видел ни мать, ни отца. Знаю лишь имя матери - Матильда и больше мне ничего не известно. По словам воспитателей меня нашли на пороге приюта, когда отроду мне было примерно два-три дня. Я, маленькое создание, что совсем недавно увидело свет, лежал на прогнившем деревянном пороге, когда вокруг царил пробирающий до костей холод, а с затянутого тяжелыми тучами неба валил снег. На бумаге, прикреплённой к моей пеленке, корявым почерком оказалось выведено:
«Марк»
Это и стало моим именем.
Все свои одиннадцать лет жизни я был предоставлен сам себе. Расти в месте, где тебя не любят, да и не воспринимают как человека крайне сложно, а порой и не выносимо, но я верил, что рано или поздно мое счастья, в лице родителей, найдет меня. Меня ненавидели мальчишки и презирали девчонки, наверное, все из-за моего ужасно слабого иммунитета, из-за которого я болел дважды на месяц, характера, да и не особо привлекательной внешности.
Оглядываясь в крохотное зеркало, я всегда видел одно и тоже - инопланетянскую внешность: мертвенно бледную кожу, огромные серо-голубые глаза, в которых застывало море. Светлые, как снег короткие волосы и длинные, непропорциональные конечности. Интересно, каким был мой отец? Я слышал его зовут - Вильям. Возможно, он похож на принца. А может быть, на прекрасного рыцаря. А мама? Мама похожа на прекрасную принцессу?
Но кого волнует, насколько красива принцесса, если вместо сердца в ее груди -камень?
Каждый день на завтрак у меня была остывшая пригорелая каша, безвкусный чай, соленные слезы и горькие разочарования. Я жил, бредя во сне и наяву, что рано или поздно меня найдет моя семья. Мама, папа, собака и три кота - нарисованная мечта мальчишки, которую порвали со смехом прямо у него на глазах. Но он все равно таил маленькую веру где-то под сердцем...
- Эй, ты, чего проснулся? - На тумбочке около окна сидел наш старший - семнадцатилетний Харбин. Харбина, видимо, приставили к нам в качестве надзирателя. Мне удалось наладить с ним отношения, близкие к хорошим и поэтому, он защищал меня, когда разные уродцы устраивали мне травлю. У этого парня была явная потребность опекать кого-то, присматривать и нести ответственность. А Харбину было меня еще и жаль. По ночам он находился в нашей спальне, порой спал, а иногда, как в тот раз сидел и болтал ногами. Этот парень был таким высоким, что вытянувшись в полной рост, его голова достигала потолка, а при разговоре с ним многие дети, да и взрослые воспитатели задирали голову.
- Не спится, - буркнул я, зарываясь в ненавистное колючее одеяло, - Холодно.
Парень ухмыльнулся.
- Ой-ой, какой неженка, Марк! Укройся и постарайся уснуть.
Он отвернулся, устремив взгляд в окно, а я снова остался один на один со своими мыслями.
Неужели, ему совсем не спалось?! Так же, как и мне в ту ночь, в целом как и всегда.
Оглянувшись вокруг, я увидел спящих уродцев из нашей группы: Эберта, Рафаэля и Мартина. Во сне они не казались мне страшными: каждый
из них размеренно дышал, губы раскрыты и от Рафа исходило мирное сопение.
Засмотревшись на него, я, кажется, достаточно быстро уснул.
::
- Маркус Вельтман, для тебя требуется отдельное приглашение? - послышался сквозь сон голос фрау Вольф. Она стояла надо мной, скрестив руки на груди и буквально испепеляя неодобряющим взглядом. По тому, как ненавящивые, первые лучики солнца падали на серые стены и пол, я понял - наступило утро. Начинался новый день, полный трудностей и новых бед.
- Извините, фрау Вольф. Через минуту буду, - выдавил я, сев на кровать и свесив ноги.