Пройдя минное заграждение, всплыли. Обстановка была спокойной. Травкин и Калинин, неторопливо покуривая, разговаривали.
— Когда теперь вернемся, увидим купол Кронштадтского морского собора, — заметил Травкин.
— А знаете, Иван Васильевич, к слову пришлось, скажу: мой отец в двадцатые годы чуть комендантом Кронштадтской крепости не стал, — сказал Калинин, раньше не рассказывавший об отце.
— Он же сухопутчик? — удивился Травкин. — Насколько я помню, он командовал дивизией, был помощником командующего округом.
— Должность коменданта ему предлагали после окончания Высших академических курсов. Отец отказался, поехал командовать дивизией. На курсах с ним вместе учились известные военачальники: Тимошенко, Гай, Фабрициус, Вострецов.
Калинин помолчал и продолжил:
— Интересная деталь. По рассказам отца, Вострецов своеобразным человеком был, прекрасным психологом. В девятьсот двадцать восьмом он командовал дивизией под Одессой. Состояние дел в соединении было хорошее, и кругом порядок, и вдруг при проверке комдив нашел в пирамиде для оружия грязную винтовку. Вот как бы вы, Иван Васильевич, поступили в таком случае?
— Вызвал и взгрел по первое число нерадивого бойца! Может, даже через его командира приказал устранить непорядок.
— Я бы тоже так сделал. Поэтому мы с вами и не знаменитые пролетарские военачальники, что часто по шаблону поступаем, — засмеялся Михаил Степанович.
— А что же Вострецов?
— Он вызвал бойца-неряху, при нем разобрал оружие, устранил какую-то мелкую неисправность, смазал винтовку и передал ее красноармейцу, сказав, что оружие надо любить и беречь пуще глаза, с неисправным оружием боец — не боец.
— А красноармейца он наказал? — спросил Травкин, думая, что оригинальный способ воздействия на подчиненных нашел командир дивизии.
В тот же день об этом факте определенно знала вся дивизия. Каждый внимательнее стал смотреть за оружием.
— Нет, сказал ему, что, если повторится подобное, накажет.
— Понятно. Случай, чтобы за тебя комдив винтовку чистил, исключительный, в десять раз памятнее любого наказания.
Травкин достал пачку «Беломорканала», хотел снова закурить, раздумал и, убрав папиросы, сказал:
— Вы, Михаил Степанович, скромный человек. Сколько служим, не помню, чтобы об отце подробно рассказывали, а ведь второго подводника, у которого отец командующий округом, на Балтике нет.
— Округ небольшой, Приволжский, — попытался отшутиться Калинин.
— Ну а если серьезно?
— Не хочу жить отцовскими заслугами, хотя сам их чту. Ведь от солдата царской армии до высших должностей дошагал.
— И правильно, что не хотите, — согласился Травкин. — Я вел бы себя, как и вы. Но раз об отце речь, скажите: он встречался с Лениным?
— Два раза. Первый в апреле тысяча девятьсот семнадцатого года. Тогда отец и еще четверо солдат были приняты Владимиром Ильичем. Расспрашивал о фронтовой жизни, говорил о необходимости покончить с войной, передать землю крестьянам, самим солдатам бороться за мир и землю.
Отец и его товарищи уехали из Петрограда на фронт окрыленные, теперь четко знали, что надо делать для победы революции.
Другая встреча состоялась летом тысяча девятьсот девятнадцатого года. Отец был командиром бригады войск внутренней охраны в Пензе, боролся с белогвардейщиной, бандитизмом. Тогда и пригласили его на соединенное заседание ВЦИК, Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов, Всероссийского совета профессиональных союзов и представителей фабрично-заводских комитетов Москвы. На заседании Владимир Ильич Ленин выступил с докладом «О современном положении и ближайших задачах Советской власти». Доклад этот я не раз перечитал. Ильич говорил о сложном международном положении, необходимости бдительности, дисциплины и организованности, преданности революции.
— С личным составом бы побеседовали — вопросы бдительности и организованности на первом плане в походе. Да и о Вострецове, Фабрициусе, Гае.
— Не только о них можно. Отец хорошо знал Фрунзе да и других весьма заслуженных людей.
— Тем более, вам, как говорится, и карты в руки…
13 мая лодка вышла в западную часть Нарвского залива. Мин не было. Всплыли для зарядки батарей. Не прошло и часа, как вахтенный доложил о появлении самолета. Пришлось срочно уходить на глубину. Травкин думал: заметили ли лодку с самолета? Вскоре понял, заметили и оповестили надводные корабли, потому что неподалеку послышались взрывы глубинных бомб.
Посоветовавшись с офицерами, Иван Васильевич решил перейти к северо-восточной части острова Вайндло. Всплыв в этом районе, он передал в штаб бригады донесение, что гогландскую позицию кораблю удалось преодолеть.