Подбежал водитель, молодой парень.
— Ух ты, совсем заели, — он достал «Тайгу», мазь от комаров, и густо намазал лицо и шею. Но этого показалось ему мало, и парень засунул голову в дымокур.
— Как эту пакость можно терпеть, — задохнулся он и стал нетерпеливо отбиваться курткой и от дыма, и от комаров.
— Можно терпеть, — усмехнулся Валякси. Дедушку, кажется, вообще не трогали комары, он никогда ничем не мазался, только на шее у него повязан был красный платок.
— Какой комар хозяин, комар, что ли, военный, — пренебрежительно посмотрел он на суетливого парня.
— Как, как? — водитель забыл про комаров.
— Какой комар хозяин… ха, ха. Во даёт… комар, что ли, военный… Ха, ха.
— Чего раскудахтался, — успокоил парня Фёдор, хотя глаза у него тоже весело блестели.
Валякси совсем обиделся. И Ундре обиделся за дедушку, разве он виноват, что по-русски это смешно получается.
— В гости не смеяться приходят, когда смех давно из чума украли, когда олешки совсем ходить не могут, — рассердился дедушка Валякси.
— Невоспитанный он у нас, — согласился Фёдор и сердито взглянул на парня.
Водитель отошёл в сторону.
Фёдор развернул на планшете карту:
— Вот никак не можем разыскать Заячье болото, дедушка, третий день кружим.
— Это какое место? — примирительно ткнул Валякси пальцем в красный кружок.
— Если смотреть на север, то будет Пельвож, — начал было Фёдор, но дедушка взял у него карандаш и сделал несколько пометок. К удивлению геолога, Валякси карту понимал как живую, и ему было всё равно, с какой стороны смотреть на неё.
— Немножко солнце голову закружило, — ворчал оленевод, присматриваясь к волосяным ниточкам горных речушек.
— Ты стоял Варче-югане, где оленя кушал, видел, след свой оставил, — и пастух нарисовал новый кружок. — Пельвож здесь только бывает, — намусолил карандаш, поставил жирную точку. — Сюда идёшь. — Заячий нюрм совсем близко будет, — и ещё одна красная точка, будто лампочка, загорелась на карте. Фёдор сверил карту по компасу.
— Мы и здесь были, — неожиданно ткнул он в последнюю точку, — но никакого болота там не видели.
— Зачем болото? — ухмыльнулся Валякси. — Заяц, что ли, лягушка? Нюрм — хорошо зайцу. Заячье болото нету. Заячий нюрм есть.
Конечно, Фёдор не знал, что в лесотундре нюрмом называют открытые места. Ранней весной туда сгоняют оленей. В лесу снег, а на нюрмах обнажились холмы — корм на виду. Этим и пользуются зайцы.
— Обратно надо ехать, — посоветовал Валякси. — Одну ночь в дороге спишь — Заячий нюрм придёшь.
— Ну, понапишут же, понапишут, — захлопнул планшет Фёдор и недовольно покачал головой. — Целую неделю потеряли… Спасибо тебе, дедушка.
Тундра большая и кажется однообразной, но для оленевода каждый пригорок и каждая впадина имеют своё название. Когда Ундре едет с дедушкой, тот на каждой остановке сначала бросит хорей впереди нарт, чтоб остановить оленей, а потом скажет:
— Место Семи Лиственниц.
Хотя лиственниц давно уже здесь нет.
— Гнилое место, — скажет Валякси на следующей остановке. Оказывается, у дедушки здесь когда-то сломались полозья у нарт. Так и место назвал. Кочует оленевод, как будто это не тундра, а большой чум под небом, где всё знакомо.
— Спасибо, спасибо, — задумался над русскими словами Валякси, — моё слово не помогает олешкам, может, твоё «спасибо» поможет?
— Ты о чём, дедушка? — не понял Фёдор и пожал плечами.
Ундре нетерпеливо стрельнул чёрными раскосыми глазами на дедушку, тот кивнул: мол, говори.
— С дедушкиными оленями большая беда, — попытался разъяснить геологу Ундре. — Болезнь «копытка» пришла.
Фёдор долго не мог понять, что за странная болезнь «копытка», и Ундре пришлось сводить его к оленям. Больные олени совсем не испугались, печально смотрели на геолога, многие не могли подняться, лежали за кочками. Вот почему Фёдор не сразу их заметил: десятки, сотни умирающих животных распластались по тундре.
— Дедушка говорит, — объяснил Ундре, — если сейчас не вылечить, то через неделю больные олени погибнут. Из-за больных оленей не может передвигаться и всё стадо. Как их оставишь? Это будет хорошо только волкам.
— Вертолёт надо вызывать, ветеринарных врачей, — подойдя к Валякси, сказал Фёдор. — Так ведь все олени твои погибнут.
— Какая жизнь без оленей? — согласился дедушка и вздохнул. — Крылатая лодка хорошо, да Салехард далеко. Как туда пойдёшь? Никто не знает, где моё стадо сейчас.
— Попробуем отсюда вызвать, — Фёдор направился к вездеходу.
Ундре впервые увидел рацию. Стрелка словно натыкалась то на завывание вьюги, то вдруг раздавался такой треск, будто рушились Уральские горы. В чуме у дедушки есть «Спидола», но она только сама любит говорить. Фёдор же разговаривает со своей рацией. Интересно…
— База, я четвёртый! База, я четвёртый… В районе Варча-югана гибнут олени. Шлите от экспедиции вертолёт. Как меня поняли? Приём…
Валякси продолжал сидеть неподвижно около дымокура, наблюдал за водителем, который приспособил на костре походный котелок и готовил еду. Начистил картошки, мелко нарезал лук, вскрыл банку с борщом. Валякси к такой еде не привык, да и где зимой в тундре будешь хранить картошку?
— Вкусно, — облизнул ложку парень. — Как ты думаешь, хозяин тундры, — обратился он со смешком к Валякси, — вот бы ещё в котелок пригласить хоть не военную, пусть так, чуть-чуть гражданскую куропатку, что бы она сказала?
— Сказала, хоть телом ты с длинную жердь, а ум с комариную лапку имеешь, — без обиды покачал дедушка головой. — Только себя умеешь слушать…
Ундре очень понравился красный суп, а Валякси сплюнул лавровый лист и поморщился.
— Трава. Однако, геолог скоро, как олень, ягель будет кушать. В чум поедем, — стал приглашать он. — Мясо ешь — сильным будешь, целый день бегать можно.
Не захотел дедушка такой обед есть, но согласился посидеть вместе, когда Фёдор предложил ему чаю.
— Чай хорошо, — пододвинулся снова к костру Валякси. — Чай пить всегда можно — зубов не надо.
Ундре с интересом рассматривал кулинарную книгу, по которой готовил обед водитель, она вся была изрисована цветными картинками.
— Красиво? — подмигнул парень. — Сейчас, брат, без науки никуда.
«Сколько на земле растёт всякой травяной еды!» — удивился Ундре, перелистывая страницы.
— Это что? — показал пальцем на рисунок Фёдор.
— Огурец, — без запинки ответил Ундре, такую картинку он видел.
— А это?
— Помидор.
— Молодец, — похвалил Фёдор, — знаешь, что в тундре не растёт. А как одним словом их называют?
Ундре задумался. На картинке очень аппетитно были нарисованы огурцы. Они лежали на блюде вперемешку с помидорами, некоторые были нарезаны и как будто сочились. За ними стояла тёмная, почти чёрная бутылка. На столе были разложены вилки — бери и ешь. Но как называется эта еда? Её любят Роговы, в больших банках покупают в магазине огурцы и помидоры. Сем Вань такую еду называет…
— Закуска, — вспомнил Ундре.
— Во даёт! — загоготал водитель. Это его рассмешило, как дедушкин «военный комар».
— Малая еда, — поправился Ундре, — потому что здесь нет мяса и рыбы.
— Сиды, сиды — так, так, — подтвердил дедушка. — Правильно говоришь. Какая это еда? Тьфу.
Но теперь парень смеялся вместе с Фёдором. Дедушка Валякси долго переводил глаза с одного на другого, а потом неожиданно и сам захихикал.