Фюрер с внешностью рафаэлевской мадонны… Особенно если включить воображение и распустить по плечам тёмно-русые волосы, обычно собранные в безупречно гладкий валик, а строгий костюм сменить на нечто более женственное.
Впрочем, как женщину её никто не воспринимал. Почти никто…
Дотошная, стервозная, надменная, до абсурда требовательная и до отвращения язвительная – так о ней отзывались практически поголовно, и это если очень мягко.
Собственно, «старухой» она стала благодаря кадровику Мише Короткову, страстному поклоннику советского кинематографа в целом и фильма «Служебный роман» в частности. Он частенько цитировал киношные высказывания к месту и не к месту.
Однажды с кем-то в разговоре ввернул по случаю: «Держитесь, Иванов. Старуха сильно вами интересуется. Личное дело затребовала!».
Те, кто слышал – фразу узнали, посмеялись, а уже на следующий день это случайное «старуха», словно злостный вирус, расползлось по учреждению.
Сначала её так называли в шутку, а затем как-то незаметно шутка укоренилась.
Когда дело касалось Елены Эдуардовны, коллектив проявлял редкостную сплочённость, ибо ненавидели её все, ненавидели дружно, солидарно, сообща. Пусть за глаза, но от души.
Андрей в первое время выбивался из общей струи, поскольку привык строить своё отношение к людям самостоятельно. И все эти шепотки за спиной, рассказы, как, кого и при каких обстоятельствах «старуха» обидела, ровным счётом никак на него не влияли. Если не наоборот.
Поначалу он даже проникся к ней.
Во-первых, внешне, что уж скрывать, она ему очень понравилась. Неприступная, грациозная, с безупречной осанкой, точёными ножками и взглядом богини. Любовался бы и любовался. И не только...
Он даже интересовался у коллег, замужем ли это чудо, на что ему ответили:
– Да кто ж её возьмёт?
Ну а во-вторых, взыграло извечное желание встать на сторону «слабого» и всеми порицаемого, ибо толпой на одного – последнее дело. Правда, желание это играло недолго.
– Не надоело, – встревал он в бесконечные обсуждения «старухи», – перемывать ей косточки? Ну, чесслово, как скамеечные бабки. Слушать противно.
– Ну и не слушай, – огрызались одни.
– Выслужиться хочешь? – подозревали вторые. – Ну-ну…
– Ты поработай подольше, и мы посмотрим, как ты запоёшь, – снисходительно замечали третьи.
Глава 3
Прошёл месяц с копейками, как он устроился.
Сентябрь изводил своим непостоянством: то жарило, как в разгаре лета, то заливало холодными дождями. Погода порой менялась по несколько раз на дню. Не велика беда – если за рулём, но его любимчик Опель так некстати вдруг забарахлил. Потому пришлось оставить машину у приятеля в сервисе и на работу добираться своим ходом.
«Ничего, – думал Андрей, – это даже удовольствие – утром пройтись, подышать свежим воздухом, взбодриться…».
Взбодрился ещё как! Он просто забыл, каково это – штурмовать маршрутку в час пик, когда и расталкивать народ стыдно, и ехать надо. Но с горем пополам всё же втиснулся, а на своей остановке еле вырвался.
Ну а почти у самого здания – осталось только дорогу перейти – его настигла неприятность в виде чёрного Прадо, который, игнорируя пешеходный переход, промчался мимо и, подняв гигантский веер брызг, обдал его с ног до головы грязной водой.
Брюки, рубашку, пиджак – можно было сразу сдавать в химчистку. И самому – прямиком в душ.
Прадо тем временем лихо завернул на парковку перед офисом. Ну а лихачом оказалась Елена Эдуардовна, собственной персоной.
Как мог, Андрей замыл грязные пятна с костюма и ботинок, но белая рубашка была изгажена непоправимо. Неуютно, некрасиво, но что поделать?
Вышел из уборной и, какой уж есть, отправился к себе в отдел. И, конечно, столкнулся в коридоре с Еленой Эдуардовной.
Директор бегло осмотрела его и даже, кажется, слегка скривилась.
– Вы кто? – спросила резко.
– Батурин Андрей, отдел рекламы, – мрачно ответил он, сдерживая порыв запахнуть полы пиджака и спрятать бурые разводы и потёки. В тот момент она ещё ему нравилась.
– В самом деле? – она вздёрнула тёмную, идеальной формы бровь. – А я уж испугалась, что к нам сюда бомж забрёл. Вы что, в подворотне ночевали? Почему в таком виде?!
Мимо торопливо проскакивали сослуживцы. Их, конечно, снедало любопытство, но страх попасть под горячую руку был сильнее.
Андрей вспыхнул – да что она себе позволяет?
– Почему я в таком виде? – сурово повторил он, подбоченясь. – А я скажу, почему! Потому что одна…