– Послушайте, здесь два профессора, членкор и академик. А это кто такой?
– Так это автор, аспирант. Вот он.
– Ну, так уберите его.
– Простите, но мне статья нужна для защиты!
– А ты сам-то видишь, куда ты затесался?
Аспиранта вычеркнули, статья вышла от солидного коллектива, а автор принялся за новое произведение.
Студенческий кружок
Зачем студенты ходят в кружки при кафедрах? По нескольким причинам. Кто-то уже в младшем возрасте выбрал себе специальность. Другой заботится о будущем экзамене. Третий пришел заодно с друзьями. Еще кто-то ищет себя. На первое заседание приходит человек 20, в том числе и первокурсники. Позже остается намного меньше уже постоянных энтузиастов. Анна припоминает только один случай, когда первокурсники остались на всё время. Двое мальчиков сидели всегда на заднем ряду, и когда она задала им вопрос, оба, решив, что их выгонят, взяв портфели, поднялись, чтобы выйти. Анна успокоила их и пригласила ходить, если им хочется. Пока они не все понимают. Так ведь можно и спросить. Ребята остались. Начиная с третьего курса, один из них стал старостой кружка. Недавно он принес ей автореферат докторской диссертации после защиты в Москве, где она и была написана. Второй защитил кандидатскую в родном институте.
Кружок Анне достался еще при прежнем шефе. Со студентами было интересно. Она − молодой ассистент, энтузиазм − обоюдный. Была возможность организовать операционные дни, вернее, вечера. Когда пришел новый шеф со своей командой, кружок поручили другому преподавателю. На его занятиях ей не понравилось все. Главным образом, руководитель не нашел верного тона со слушателями. Дело стало разваливаться. Подрастало своё чадо. В одиночку его наставлять смысла не было. И тогда она придумала секцию кружка, чтобы не обижался предшествующий «ведущий».
На секцию по гепатологии вначале пришло 8 человек, в основном одногруппники сына. К концу года разрослись до 20. Начали изучение с нормальной анатомии, но каждое заседание открывалось демонстрацией и клиническим разбором больного, а заканчивалось обходом в отделении реанимации, тогда еще шестикоечном. Имело это значение или нет, но сын пошел по пути реаниматолога, двое из его группы отправились на скорую помощь. Задания на занятиях кружка усложнялись. К старшим курсам дотопали до современных представлений о патологии уже по новой и зарубежной литературе. Возникла опасность, что ребята проявят эрудицию на экзаменах. Пришлось предупредить, чтобы отвечали сугубо по методичкам и не ставили экзаменаторов в неудобное положение. Эта команда на заключительном банкете после окончания института подошла и спросила, не обижается ли их преподавательница, что ни один из них не пошел в хирургию. Анна заверила их, что она сразу знала, как это будет.
– А мы только сейчас поняли, что Вы знали!
– Моей, ребята, задачей было научить вас мыслить. А в какой специальности вы это будете делать – уже ваши проблемы.
Известно, что весьма плодотворна работа на стыке специальностей. И тут большую роль сыграла девочка-первокурсница, которая поступила в институт только на четвертый раз, до этого работала лаборантом на кафедре патанатомии и была там с первого занятия старостой кружка. Работа шла совместно. Ребята привыкали к объёмному взгляду на патологию, что придавало больший интерес и развивало клиническое мышление. Этот период был очень плодотворным, а закончился позже защитами кандидатских и докторских диссертаций, одну из которых сделала та самая «непринимаемая» студентка. Она теперь заведует кафедрой в филиале московского института.
О взаимовыручке при «Советах»
При социализме господствующая идеология имела положительный эффект и в бытовом плане. Самым важным качеством была взаимовыручка, воспитанная не столько коллективистским обществом, сколько тотальным дефицитом. Первыми откликнулись мужики. Началось это с отопления в весьма прохладном климате. Мало было купить или достать дрова. Их следовало распилить, а потом расколоть и сложить. И все это надо было уметь. Пилить здоровое бревно приходилось вдвоем двуручной пилой на специальных козлах. Для «колоть» нужна была сила и сноровка, особенно если бревно было сучковатым. Складывать – это целая наука, потому что плохо сложенная поленница либо раскатится, либо в ней поленья сгниют. Так что в одиночку это труд весьма тяжелый. В деревнях все избы строились по типу «помочи». В городе то же было с ремонтом.