Глава семьи пришел с войны с ранением в грудь, очень долго лежал в госпитале, но всё же справился. Сорокапятилетняя Верочка, у которой в блокаду прекратились месячные и более не возобновлялись, почувствовала некоторую неловкость в животе. Подождав ещё немного, не пройдет ли само, обратилась к врачу и услышала: «беременность, месяцев 5». Здрасьте! Жалобы и слезы не помогли. Родилась Наташка. Детей стало трое. Комната одна, двадцатиметровая, в коммуналке на Петроградской стороне, где ютились ещё три семьи и непонятно где – мать-одиночка с мальчиком, изгнанная родными из своей деревни. Над ней, как могли, глумились (а скорбные духом, особенно алкоголики – большие мастера на это).
Забегая вперед, надо сказать, что ничего путного из детей населения Вороньей слободки не вышло. Мальчик-изгой делал уроки на перенаселенной кухне, в буквальном смысле, на коленке. Мать билась как рыба об лед, чтобы заработать копейку. У её дальних родственников-алкоголиков, проживавших тут же, была четырехлетняя умственно отсталая девочка, гроза всей квартиры. Очень любознательная, она слышала все разговоры жильцов и потом громко их пересказывала в коридоре, изображая телефон. Частенько хозяйки обнаруживали свое белье в ванне общего пользования, которая располагалась в коридоре и служила вместилищем для всякого мусора. Пролетарии пренебрегали таким пережитком прошлого, как ванна, и пользовались общественной баней. Девица обычно собирала своё и чужое грязное бельё и замачивала его без разбора. Угомонить деятельную особу было совершенно невозможно.
Комнаты в старом доме шли анфиладой. Перегородки были тонкими, поэтому все жили во всех комнатах одновременно. В кухне была одна дореволюционная чугунная раковина, эмаль с которой давно слезла, и на месте решетки слива много лет стояла продырявленная консервная банка. Жильцы и представить не хотели, что можно в складчину купить новую. Электричество стоило 4 копейки киловатт. В коридоре, в туалете и на кухне висели по 4 лампочки, и население зорко следило за пользованием только своей. В начале 50-х был проведен газ. Плита на 4 конфорки тут же была поделена, и боже упаси, чтобы кто-то зажег не свою. На всякий случай ставили ведро с мытой посудой и кипятили её часами на своем месте, чтобы другие ненароком не заняли. Вера писала на Урал родственникам:
– Вы не представляете, какое это удобство.
Первым ушел из дома Володя. Он женился, и ценой невероятных усилий родня скинулась и выделила деньги на первый взнос в один из первых кооперативов. Дом был пятиэтажкой, типа «придешь домой пьяный – не упадешь». Прихожая была вместимостью в один квадратный метр. Одеваться зимой лучше было на лестничной площадке. Но это был уже свой дом.
Гена женился позже, к восторгу мамы, на партийной активистке. Когда приехавшая в гости Аня обратила внимание на неестественное поведение невесты, Вера возмутилась:
– Ты с ума сошла! Девочка – член партии. Она член пленума райкома! Она участвует в выборах! − В ответ ей было сказано, что именно это всё и наводит на сомнение. Вразумить будущую свекровь не удалось. Позже она писала родственнице:
– Дорогая моя! Каждый день тебя вспоминаю.
Однако день ото дня становилось труднее. Надо было что-то делать с жильём. Подрастала Наташа. Родился сын у Гены. И все в одном гнезде. Тогда Вера придумала хитроумный план. Она вообще была умницей, когда это не касалось её непосредственно. Член органа контроля КРУ, от которой ничего невозможно было скрыть, при других раскладах давно имела бы роскошную квартиру, которую ей неоднократно и предлагали. Но потому КРУ и было её постоянной нагрузкой, что Вера была неподкупна. И профессионализм её был потрясающим. Она составляла сложные отчеты, непрерывно разговаривая, играючи, и ни разу не ошиблась ни на копейку. И при всем этом у неё не было приличной одежды. На работу в детский сад она ходила в домашнем халате. Чтобы что-то осталось ей самой, родственница покупала вещи только на неё. Иначе все раздаст непутевым сестрам и племянникам.
И вот наша праведница отправилась « к судьи» посоветоваться, узнала цену помощи, собрала деньжат и выписала Володю и Гену под предлогом постоянных скандалов из своей комнаты, а туда прописала тетку, которая уезжала из Питера, оставив в другом доме «комнату». Это «жилье» площадью в 9 кв. м было выгорожено из больших размеров ванной комнаты в старой питерской квартире. Оно было даже с окном. Все это надо было сделать через суд. Сумма судье за подпись, сумма тетке за «комнату» с опасностью, что той может не понравиться на новом месте и она вернется и поселится к ним на законном основании. Гена получил «квартиру». На суде зрители переговаривались: