Я прошлась по кабинету и за ширмой нашла еще одну дверь. За ней тоже был маленький кабинет (видимо, планировался, как процедурный). Но он был совсем пустой.
- Нужен удобный диванчик и стул, - вздохнул мужчина. Он поднес свой телефон к лицу и принялся негромко наговаривать все то, что здесь предстояло поменять. Так вот как он записывает то, что никак нельзя забыть. Интересно, что он еще не так делает, как все остальные?
Я посмотрела на время и прикинула, что обследовать Валерия можно и сегодня. Только надо его как-то подвести к этой мысли. Да и вообще, надо бы документ о неразглашении подписать.
Едва я попыталась сформулировать это все, как мои мысли перебила резко распахнувшаяся дверь. В кабинет на всех парусах вплыла Вероника. За её спиной маячил беспокойный Клыков.
- Валерий Семенович, как же хорошо, что вы здесь. Я уже просто не могу, у меня нервы….
- Вероника, подожди, - шикнула я на неё, словив грозный взгляд от Лёньки.
- Да, милая, присядь, - проводил он жену к столу, за которым сейчас сидел незрячий мужчина. – Нужно сначала подписать документы, а потом вы уже поговорите.
Подруга сделала глубокий вдох и кивнула.
- Простите, Валерий Семенович, но подпишите, пожалуйста, документы о неразглашении. Тут написано, что все, что здесь происходит, является государственной тайной. И это на самом деле так, - она повернулась к Клыкову, который вытащил из рюкзака бумаги.
- Вам зачитать? – Лёня без выражения посмотрел на психотерапевта своей жены.
- В этом нет смысла. Проверить я все равно не смогу. Покажите, где нужно поставить подпись, - Валерий нащупал на столе ручку и быстрым росчерком оставил на бумагах свой автограф. – Это все? – Уточнил он.
- Да, - ответила Вероника. – То есть нет, - нахмурилась она. – А можно вы мне проведете сеанс прямо сейчас. Я не знаю, когда мне рожать приспичит, но хочу быть к этому готовой.
- Если вы настаиваете, - голос хозяина кабинета стал более глубоким. – Вы хотите побеседовать наедине? Или это будет семейная терапия?
- Наедине, - быстро сказала она.
- Ты уверена? – Отреагировал Клыков.
- Лёнь, подожди меня за дверью. Клав, уведи его буквально на полчасика, - она умоляюще посмотрела на меня.
Я поджала губы. Да уж, у Клыкова инстинкты, он очень плохо переваривает других мужчин рядом с женой. Но и у меня инстинкты, я должна оставить Валерия с весьма симпатичной Вероникой. И плевать, что она глубоко беременна в данный момент!
- Лёнь, идем, - сделала я над собой усилие.
Он нехотя кивнул и вышел за дверь, недовольно чеканя шаг. Я тоже заставила себя выйти, но отойти от кабинета было выше моих сил. Клыков тоже стоял в двух шагах от двери и нервно переминался с ноги на ногу.
- Что с тобой? - Спросил он прямо, когда моя рука непроизвольно сама потянулась к ручке двери.
- Он – мой, - коротко объяснила.
Клыков как-то расслабился и посмотрел на меня с сочувствием.
- Ты же можешь выбирать, - неуверенно сказал он.
- А ты бы стал? – Скривилась я.
- Нет, - он тоже всё понял. Не дурак. – Это лечится? – Указал он на глаза.
- Не знаю, - грустно покачала я головой. – Может быть Макс поэкспериментирует? Или у Алиски какие идеи будут? Он уже взрослый и может не поддаться лечению, - мне от одной этой мысли становилось плохо.
Лёнька задумался.
- Слушай, Вера Родионовна говорила, что они с Максом над какой-то волшебной жидкостью колдуют. Они что-то там сделали с той травой, семена которой дал Дый, - он благоговейно провел в воздухе рукой. Да, мы все обожали жену Хозяина, ну и Дыя уважали заодно. Он все же наш Отец. – В общем, говорят, что чуть ли не лекарство от всех болезней будет.
Я задумчиво покусала нижнюю губу.
- Было бы неплохо, - кивнула. – То есть ты предлагаешь его сразу к Максу везти? Или есть резон показать Алиске?
- Нет, Алиске само собой. Баб Раде еще покажи, а то она обидеться может. Ты ж у неё самая… старая дева, - хохотнул он.
Я усмехнулась. Да, эта шутка у нас давно ходит.
- Вылечу и покажу. Он и так нездоров, а тут еще и с этой волшебной каргой его знакомить придется, - пояснила я свою позицию. – А вот к Алиске надо бы его свозить в ближайшие дни, - решила.
Вероника вышла из кабинета спустя почти сорок минут. Заплаканная, с красным носом, но какая-то умиротворенная что ли.
- Он тебя обидел? – Тут же переполошился Клыков.
- Нет, - она улыбнулась и покачала головой. – Просто мы говорили… о многом. А это нелегко принять и… простить себя тоже нелегко.
- Но….
- Это только мои эмоции, - перебила она своего мужа. – Не надо отрывать голову моему психотерапевту только за то, что я немного поплакала. Я сейчас и при тебе это часто делаю.