Правда, в России был ученый, который построил аэродинамическую трубу даже на пять лет раньше Николая Егоровича… Это сделал Константин Эдуардович Циолковский, скромный калужский учитель. Еще в 1894 году журнал «Наука и жизнь» напечатал его труд «Аэроплан или птицеподобная (авиационная) летательная машина». Это первая в мире публикация, где конструкция аэроплана рассмотрена на строго научной основе аэродинамического расчета.
Конструкция «летательной машины», предложенная Циолковским, представляла собой металлический моноплан со свободнонесущими крыльями, с закругленной передней кромкой и фюзеляжем обтекаемой формы. Бензиновый мотор должен был вращать два пропеллера. Константин Эдуардович предложил перспективную, намного опережавшую технические возможности того времени схему автоматического управления полетом — автопилота.
Суть предложения состояла в том, что гироскопический указатель вертикали при наклонах самолета замыкал контакты цепи электромагнита, перемещавшего руль глубины. Эти идеи Циолковского легли в основу современных гироскопических систем управления самолетами.
Научно обосновывая практические результаты, достигнутые его погибшим другом Отто Лилиенталем, профессор Жуковский плодотворно работал над идеей парящего полета. В 1897 году он опубликовал статью «О наивыгоднейшем угле наклона аэроплана», год спустя выступил с докладом «О крылатых пропеллерах».
3 июня 1898 года газета «Московские ведомости» напечатала обращение Жуковского, в котором он пригласил всех энтузиастов воздухоплавания принять участие в приближавшемся десятом Всероссийском съезде естествоиспытателей и врачей в Киеве. Профессор был избран руководителем созданной при секции физики воздухоплавательной подсекции. Вот вопросы, которые надлежало рассмотреть:
1) аэростаты, их материалы и наполнение; управление и применение в военном деле; управляемые аэростаты;
2) исследования по сопротивлению воздуха и движению пропеллера;
3) змеи, парашюты, аэропланы, геликоптеры и механические птицы;
4) исследования верхних слоев атмосферы с помощью воздушных шаров и змеев, метеорологические наблюдения для воздухоплавательных целей.
Доклад, с которым Жуковский выступил в Киеве, вошел в историю покорения воздушной стихии знаменательным событием. Призывая к энергичным действиям в поисках конструкций летательных аппаратов, ученый сказал:
— Глядя на летающие вокруг нас существа, на стрижей и ласточек, которые со своим ничтожным запасом энергии носятся в продолжение нескольких часов в воздухе с быстротой, достигающей пятидесяти метров в секунду и могут перелетать целые моря; на орлов, ястребов, которые описывают в синем небе свои красивые круги с неподвижно расставленными крыльями; на неуклюжую летучую мышь, которая, не стесняясь ветром, бесшумно переносится во всевозможных направлениях, — мы невольно задаемся вопросом: неужели и для нас нет возможности подражать этим существам? Правда, человек не имеет крыльев и по отношению веса своего тела к весу мускулов он в семьдесят два раза слабее птицы… Он в восемьсот раз тяжелее воздуха, тогда как птица тяжелее воздуха только в двести раз. Но я думаю, что полетит он, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума… Нам представляется летательная машина «тяжелее воздуха», которая не стесняется воздушными течениями, а несется в любом направлении.
Николай Егорович Жуковский закончил свою речь такими словами:
— Новый век увидит человека, свободно летающего по воздуху!
История полностью подтвердила предвидения великого ученого…
И вот в мае 1910 года в московском небе демонстрирует свое мастерство Сергей Уточкин.
Известный русский журналист, талантливый бытописатель старой Москвы Владимир Алексеевич Гиляровский посвятил тогда Уточкину очерк «Первый аэроплан». Он изобилует меткими остроумными характеристиками, интересными деталями, красочно передает атмосферу тех майских дней:
«Посредине скакового круга стоял большой балаган на колесах, с несколькими навесами из парусины. Просто-напросто балаган, какие строят по воскресеньям на Сухаревке. Так казалось издали.