«В последний раз я видел Уточкина в больнице „Всех скорбящих“, куда отвозил ему небольшую, собранную через газету „Речь“ сумму, — писал об этом периоде Куприн. — Физически он почти не переменился с того времени, когда он, в качестве пилота, плавал со мною на воздушном шаре. Но духовно он был уже почти конченый человек. Он в продолжение часа, не выпустив изо рта крепкой сигары, очень много, не умолкая, говорил, перескакивая с предмета на предмет, и все время нервно раскачивался, вместе со стулом. Но что-то потухло, омертвело в его взоре, прежде таком ясном. И я не мог не обратить внимания на то, что через каждые десять минут в его комнату через полуоткрытую дверь заглядывал дежурный врач-психиатр».
А. И. Куприн и некоторые другие литераторы выступили в печати с призывом собрать средства для больного Уточкина. Совет Всероссийского аэроклуба расщедрился — постановил отпустить из фонда выдачи пособий пострадавшим авиаторам 600 рублей «на возмещение расходов по лечению С. И. Уточкина».
Пытаясь материально помочь авиатору, его братья Леонид и Николай решили открыть в Одессе на паях иллюзион (кинотеатр). Как вспоминает их родственник Александр Викторович Уточкин, братья сняли квартиру на втором этаже дома на углу улиц Дерибасовской и Га́ванной (ныне Степана Халтурина). Убрали простенки, и из трех комнат получился небольшой, но уютный зрительный зал. В нем «прокручивались» тогдашние, еще немые, фильмы. Надпись на фасаде дома гласила: «Кино-Уточ-Кино».
Поскольку братья все брали в наем: и помещение, и киноаппаратуру, и ленты, да к тому же должны были оплачивать труд музыкантов, обеспечивавших сопровождение сеансов, оплачивать затраты электроэнергии и топлива в холодное время, то их доходы от проданных билетов едва-едва покрывали расходы. Финансового успеха достичь явно не удалось. Об этом, кстати, пишет Александр Викторович:
«Мне не помнится, чтобы у нас в семье говорили о блестящих делах Сергея в связи с этим предприятием, скорее наоборот… Этот кинотеатр я хорошо помню, так как изредка отец с матерью брали меня туда с собой. Они и сами бывали там нечасто, так как стеснялись проходить бесплатно, а денег с них, конечно, брать не хотели».
Копию этого письма, хранящегося в Военно-научном обществе при Доме офицеров Белорусского военного округа, авторам прислал минский литератор И. М. Портнов.
Один из героев первого Всероссийского праздника воздухоплавания Генрих Сегно рассказывал, что как-то видел Сергея Уточкина, сидящего на скамейке в городском саду перед кинотеатром. Но в каком это было году и месяце, Генрих точно не мог припомнить… Воспоминания одесских жителей дают нам основания для вывода, что это было осенью 1913 года, когда тяжкое заболевание авиатора на какое-то время отступило. Вот свидетельство И. Митника, опубликованное в газете «Вечерняя Одесса» 11 октября 1973 года:
«1 октября 1913 года открылся кинотеатр „Кино-Уточ-Кино“. Демонстрировался фильм датской кинофирмы „Нордикс“ — „Четыре черта“ и комическая лента с участием Макса Линдера — знаменитого комика. Я был скрипачом трио, в которое еще входили пианист и виолончелист. Мы создавали „музыкальные иллюстрации“ к кинофильмам. Часто посещал кинотеатр Сергей Уточкин. Он любил сидеть рядом с нами, музыкантами, и просил исполнять на сеансах его любимые произведения Чайковского „Октябрь“, „Баркарола“ и другие из цикла „Времена года“».
Подлечившись, набравшись сил в родном городе, авиатор вновь приехал в Петербург. В «северной Пальмире» жизненные обстоятельства сложились для него неблагоприятно. Сергей Исаевич опять оказался в больнице. Друзья упустили его из виду, на какое-то время утратили с ним связь… Лишь в феврале 1914 года появилось сообщение о том, что из-за недостатка средств больного Уточкина перевозят из петербургской больницы в Одессу, а оттуда в земскую больницу в молдавском селе Костюжаны, близ Кишинева.
Почти год Сергей Исаевич находился на излечении. К нему понемногу возвращались силы, он говорил все яснее, логичнее… Было о чем размышлять: в больничные палаты проникла тревожная весть о мировой войне… Сообщения в печати о боевых действиях русских летчиков на фронтах вызвали у Уточкина естественное желание быть на фронте со своими товарищами-авиаторами. Но никто из царских сановников и генералов не пожелал даже выслушать его — в прошлом «воздушного циркача», а ныне — «субъекта из психиатрической больницы»… По своей политической наивности Сергей Исаевич занялся «правдоискательством». 26 июня 1915 года он пришел в Зимний дворец с требованием доложить царю о визите известного авиатора, желающего высказать полезные для отечества идеи. Но был немедленно выдворен из царских палат…