В 1943 году Ривка Сосина, самая красивая женщина в Биракане, получила извещение о том, что ее муж Иосиф пропал без вести. Все плакали, а она не верила и пришла к старику Якову и рассказала, что Иоська ей приснился, сказал, что придет, когда наберет в тайге орехов, чтобы продать и купить новый дом. Потом якобы Иоська сел в поезд и поехал куда-то, а она, Ривка, кричала, чтобы он не ехал, что в бираканских сопках и так полно орехов, но Иоська не послушал ее. Старик Яков сказал, что сон хороший, Иоська вернется, и еще сказал, что ему, Якову, надо отдохнуть. Ривка вышла, и пока она шла до ручья, все слышали, как она плачет.
Уж кто-кто, а Эстерка знала, что муж ее Яков может не сказать всего, потому что людям сейчас плохо и без плохих предсказаний. Яков всегда брезговал обманом, считал, что промолчать это не значит обмануть.
— Яков, — спросила Эстерка, — Иоськи уже нет?
— Иоська придет когда-нибудь. Но жить они не будут. Ривка умрет плохой смертью… Скажи мне, Эстер, зачем об этом знать Ривке?
— Куда ночь, туда и сон, — неуверенно произнесла Эстер, махнув рукой в сторону.
— Иоська придет, — твердила Ривка всем, кто ее спрашивал. — Иоська придет, так сказал старик Яков.
И люди верили.
Когда война закончилась, Яков был еще жив. А Иоська все не приходил и не приходил.
— Иоська придет, — твердила Ривка, — так Яков сказал, он никогда не обманывает.
И Иоська пришел. Где он был еще год после войны, никто не знал. Иоська пришел, и Ривка, ждавшая его до сумасшествия, тронулась умом от счастья. Когда Иоська вошел в дом, она посмотрела на него и спросила: «Ты принес орехи?» Говорят, она была самой красивой сумасшедшей из всех, кого знали в селе.
Иоська тоже был очень красивым и сильным. Он прошел войну и, как потом узнали, плен, но жить с Ривкой у него не получилось. И он ушел. Куда и к кому — никто не знал. «Иоська придет, — твердила Ривка, глядя на свое отражение в ручье, — он соберет орехи и придет, Яков так сказал».
В 1956 году умер Яков. Его хоронили в гробу, как хоронили русских. Но после похорон в доме собралось десять мужчин (миньян), они молились и ели хлеб, макая его в вино, а под окнами дома бродила старуха с седыми космами. Она держала в руках истрепанное извещение о без вести пропавшем и все твердила: «Иоська придет». Мужчины не слышали ее, они молились.
…В особой камере Хабаровского следственного изолятора, в камере смертников, от скрежета дверей проснулся Физин муж Сашка. Едкий дым седыми космами Ривки Сосиной плеснул из пистолетного ствола в его лицо. Склонившись над расстрелянным, доктор констатировал наступление смерти, а прокурор поставил точку в протоколе возмездия.
Со временем я стал замечать, что плохие сны сбываются гораздо чаще, чем хорошие. Вот, например, как говорила моя мама, что-то помнящая о снах от своего отца Якова, если снится рыжая собака, то это обязательно к врагу и неприятностям, которые надо ждать от этого врага. И что вы думаете? В армии, а служил я в стройбате, однажды мне приснилась рыжая собака, которая меня кусала. Весь день я избегал конфликтов и драк — а там, где я был, избежать их было трудно. Ночью мы вернулись с завода, где добросовестным солдатским трудом исполняли гражданский долг перед Родиной. В казарме, куда я вошел последним, было необычно темно и шумно, брань смешалась с криками боли — шла резня между русскими и азербайджанцами. В драке никого не волновало, что я еврей, а посему уже через минуту кто-то ударил меня заточкой снизу вверх. «Вот вам и рыжая собака», — подумал я. И еще подумал: вот почему, оказывается, когда я говорил бабушке, что мне приснился дурацкий сон, и пытался рассказать его, она махала рукой в сторону и ворчала: «Дуракам дурацкие сны снятся. Посмотри в окно и скажи: куда ночь, туда и сон».
КВАС
Этой ночью мне приснился Серега Курков, мой друг и одноклассник, которого уже пятнадцать лет как нет в живых. Серега играл на гитаре и пел какую-то блатную песню. Хорошо пел. Странно, при жизни Серега знал лишь две строчки из песни — «Упала птица в камыши, лишили лебедя полета…». Утром я вспомнил свой сон, Серегу, и вдруг вспомнил, что чуть ли не больше водки он любил квас, который делала моя мама. Еще я вспомнил, что мамин квас нравился не только Сереге. Вот в связи с этим я и решил рассказать вам историю, вовсе не смешную, но замороченную, как сама Рива Яковлевна Драбкина.