— Ну, здрасти что ли, — сказал мужик густым басом.
— А вот и медведь, — отметил Радмир и достал несколько никодиевых ножей.
— Здрасти, дядечка, — простодушно отозвалась Белава и выехала вперед, не обращая внимания на разгневанное шиканье пяти мужчин. — А чего это ты тут стоишь, случилось что?
— Случилось, лапушка. Ты моих ребят погубила, вот пришлось за тобой отправиться.
— Они первые начали. Я их с миром отпускала, а они давай оборачиваться и кидаться на честных путников.
— Стало быть обидели вы их, — мужик нацелил палец на девушку. — Они ж как дети были, наивныя-а. А вы их бить. Нехорошо. Надо ответ держать.
— Некогда нам, — сказал чародей, — на обратном пути ждите, там поговорим. А сейчас ступайте с миром.
— Не выйдет, — заупрямился мужик. — Гоните откуп.
— Какой откуп? — возмутилась Белава.
— Тебя, да того чернявого. Чую, он с тобой был.
— Попробуй возьми, — усмехнулся Ярополк и засучил рукава.
— Время идет, пустая болтовня ни к чему. — спокойно произнес Баэлиан.
— Ты прав, пресветлый, — поддержал чародей. — До города четыре версты всего. Поспешим.
Он щелкнул пальцами, и колдовская сеть накрыла волков и рысь. Еще щелчок, и сеть повисла на ближайшем дереве. Волки в ужасе завыли, рысь зашипела, а мужик, оценив обстановку сошел с дороги. Путники двинулись дальше.
— И эту держите, — Белава махнула рукой, и вторая рысь с громким кошачьим "мяу-у" шмякнулась к ногам мужика.
— Мы еще встретимся, — крикнул тот вслед исчезающим людям.
— Непременно, — бросил на ходу Дарей, и выкинул шайку мстительных оборотней из головы.
Солнце было уже низко, когда впереди выросли каменные стены Пустошева.
Глава 24
— Радмир Елисеевич, — бородатый стражник отделился от крепостной стены и приветливо ощерился. — Здрав будь, странник. Ох, уж и испереживались мы за тебя. Рад видеть в добром здравии.
— И ты будь здрав, Добродей, — Радмир крепко обнял стражника. — Вашими молитвами жив-здоров, как видишь.
Белава с интересом рассматривала стражника. Одет он был в кафтан похожего на берестовский покроя, но темно синего цвета. На шапке не было меховой оторочки. Вместо нее по отвороту шла серебряная кайма. Такая же кайма шла и по отвороту на рукавах кафтана и по большому отложному вороту. Вообще девушке понравился стражник. У него были добродушные глаза с притаившейся в них хитринкой, такие же как у ее отца. Альвы хранили вежливое молчание, Ярополк так же рассматривал стражника, а Дарей, кивнув Добродею, отвернулся в сторону Пустоши, рассматривая ее.
— Как дела в городе? — спросил Радмир. — В Пустоши все спокойно?
— Там, — стражник кивнул на Пустошь, — все тихо. Правда, большая часть черников ушла, кто-то осел в городе. Князь велел их сначала огородить от всех, дабы выяснить, здоровы или нет. Через семь лун всех выпустили, никто не оборотился.
— Новых гонцов в Белый Град не отправляли?
— Нет, князь рассудил, что кто-то в городе связан с Пустошью. Он теперь ищет предателя. Как-то же Звери прознали про нашего Твердошу, которого загрызли. Да и про белоградцев тоже.
— Необязательно, — подал голос Дарей. — За городом могут просто следить. Не дают же видеть Пустошь со всевидящей башни. Впрочем, мы как раз и приехали разобраться.
— Мой друг Дарей, — представил чародея воин. — Могучий чародей.
— Чародей- это хорошо, — одобрительно кивнул Добродей. — У нас после нашего чудного так никого еще и не появилось.
— В городе Добрыня? — поинтересовался Радмир.
— В городе. Ему уже о вас наверняка доложили. Князюшка наш все кручинится, гложет его Пустошь эта, совсем его измотала. Два раза с дружиной ездили, никого не нашли.
— Ничего, теперь мы посмотрим, — вставила Белава.
— И девка с вами, — удивился стражник. — А уж красна-а ликом-то, — он поцокал языком, и Ярополк нахмурился.
— Это Белава, ученица Дарея, дюже вредная натура, — представил ее Радмир. — Ты ей палец в рот не клади, пол руки откусит.
— Я пока не голодная, — ворчливо ответила девушка, и они с Радмиром засмеялись.
— На язык бойкая, — улыбнулся Добродей и еще больше напомнил Белаве отца.
— Поедем мы, Добродеюшка, — воин хлопнул стражника по плечу и вскочил в седло.
— Бывайте, — махнул тот в ответ и вернулся на свое место.
Путники пересекли ворота и въехали в славный г рад Пустошев. Город мало чем отличался от Берестова, только был, пожалуй, побольше. Сразу же их облаяла шальная собачонка, кинувшаяся в ноги альвийским коня. Те переступили через нее, введя шавку в состояния ступора и направились дальше. Люди останавливались, кланялись, признав Радмира, который пользовался здесь уважением, и с любопытством рассматривали его разношерстых спутников. Особой популярностью пользовались альвы и их кони. Нечасто, крайне нечасто такие гости заезжали в Пустошев.
Воин уверенно вел своих спутников по знакомым улицам. Они проехали постоялый двор со странным названием "Веселый кабанчик", кабак с не менее странным названием "Пьяный волхв".
— Здешний волхв не а обиде? — поинтересовался Ярополк.
— Нет, — ответил Радмир. — В честь него и назвали. Он разбитной мужик, до чарки охоч дюже. С Годемилом любил посидеть. Такие споры кипели под медовуху, сам однажды слышал. Волхв так красиво говорил, что даже я задумался, не пора ли сменить меч на посох, — хохотнул он.
— Это была бы потеря, друг мой, — улыбнулся Вералон.
Белава особо не вслушивалась в их разговор, она с живейшим интересом рассматривала княжеский терем, который открылся им в конце большой площади. Был он каменным, высоким и красивым. На стенах красовалась витиеватая лепнина, изображавшая невиданных зверей и птиц. Вокруг окон были намалеваны гирлянды звезд, такие же звезды украшали крышу. Высокая лестница вела к крыльцу, покрытому изящным навесом. Под навесом, в открытых тяжелых дверях появился высокий мощный мужик в длинном синем платье. Золотой пояс охватывал талию богатыря, а из-под подола торчали загнутые носы красных сапог.
— Радмир! — воскликнул богатырь громовым раскатом, заменявшим ему голос, и легко сбежал вниз.
— Здравствуй, князь Добрыня Твердиславович, — низко поклонился воин, и девушка уставилась на князя, открыв рот.
— Слазь с лошади, — шикнул на нее чародей, когда в седле осталась лишь юная чародейка. Она поспешно спрыгнула на землю.
— Позволь познакомить тебя, князь, с моими товарищами. Мой старинный друг Дарей, чародей великой силы и мудрости, — Дарей поклонился князю.
— Чародей? После нашего Годемила я все больше слушаю Пруша. Он говорит, что только Великие Духи смогут помочь нам.
— Ваш волхв несомненно мудрый человек, но я все же попробую разобраться, — учтиво улыбнулся чародей.
Затем воин представил альвов, избежав титулов и званий, назвав их посланниками Загорья. Альвы склонили головы в изящном поклоне, а Добрыня расцвел широкой радостной улыбкой.
— Рад таким гостям, — сжал их князь в медвежьих объятьях.
— А это Ярополк, тысячник из города Берестова.
— Волчья тысяча? Знатная дружина, наслышан, — одобрил правитель Пустошева и кружных земель. — А что за девица с вами, ликом пригожая?
— Это Белава, дочь кузнеца кривцовского и ученица Дарея. Знатная выйдет из нее чародейка.
— Кривцы? Уж не Никодия ли? Брал я у него меч, да саблю, а воевода мой топориком разжился из загорской стали. Знатное оружие. Рад видеть у себя дочь великого мастера. А не откажите, гости дорогие отведать яств да медов княжеских.
— Отчего же не отведать, — согласились путники и поднялись за Добрыней в терем.
В огромной трапезной спешно накрывали длиннющий стол. Столько еды в одном месте Белава не видела никогда. Птица, рыба, окорок, соления: грибочки, огурчики, капуста квашенная, икра разных цветов, моченые яблочки, аккуратные стопки блинов, а так же золотые кувшины и чужеземные амфоры с винами и медами. Золотые чеканные кубки поражали красотой чеканки и обилием драгоценных каменьев. Добрыня самодовольно повел рукой, окидывая взглядом свои богатства.