— Тьфу на тебя, — ожил Греков. — Не нужно тебе таких экскурсий. Никому не нужно.
— Психбольница это, — пояснил жене Олег. — Про Вас легенды ходят, Мия Владиславовна. Но я рад, что моя сфера деятельности никак не пересекается с Вашей. Без обид.
Остаток вечера прошел под периодическое ворчание ребят и их попытки меня подколоть. Но где я и где подколы? Сечете? В-общем, они быстро сдулись в этом плане. Вкусная еда и приятная музыка ненадолго отвлекли от мыслей о завтрашнем дне, а крепкие объятия на танцполе теплом разлились по всему телу. Возвращаясь из уборной, уловила тихий разговор между Виком и Лешей.
— Все настолько серьезно?
— Да, — просто ответил Виктор.
— Кто бы мог подумать, что Ворон отхватит себе такой лакомый кусок? Как она вообще на тебя внимание обратила?
— Я умею быть убедительным. Не устала? — заметил меня.
— Я бы вышла подышать. Тут же есть терраса?
— За сценой. Туда частенько покурить выходят. Сходить за пальто?
— Нет. Я ненадолго, — он наклонился, целуя меня в висок. — И если ничего большего не предвидится, мне хотелось бы домой.
— Вызову водителя, — найти террасу не составило труда.
Снаружи несколько человек выдыхали горький дым, несколько пар, обнявшись, ворковали, а одна парочка занималась чем-то несколько непристойным у дальней стены. Прошла к каменным перилам и вдохнула морозный воздух. Кожа тотчас же покрылась мурашками. Снег невесомыми хлопьями ниспадал на наши головы. Долго простояв под ним, можно было вполне остаться с испорченной прической. Но мне было плевать на это. Я наслаждалась происходящим. Несколько мужчин пытались оставить мне свою верхнюю одежду, но получали вежливый отказ.
Очень скоро все покинули холодную террасу, оставив меня и самозабвенно целующуюся парочку. Я настолько погрязла в своих мыслях, что не обратила внимание на глухой стук и приближающиеся шаги. Уже потом пойму, что было опрометчивым выходить одной. Но в тот момент не думала об этом. Никто не предполагал такого исхода.
— Ну здравствуй, Вселенная, — ощутила легкий укол в шею, а чужая ладонь больно сдавила мою талию. Медленно повернула голову в сторону голоса, и увидела знакомые глаза.
Что произошло дальше, не помню. Перед глазами все поплыло, и меня унесло в пучину неизвестности. Когда я открыла их вновь, на мне не было вечернего платья. В кожу больно впивалась жесткая ткань, источающая резкий тошнотворный аромат. Попыталась встать, как оказалось, с кровати, но тошнота, подступившая к горлу, и онемевшие конечности не позволили мне этого сделать. В помещении было холодно, кто-то заботливо укрыл меня пледом. Откинулась на подушки, взглядом сканируя доступное. Окон не было, единственным источником света служил неяркий светильник и несколько горящих свечей. Глухой стон заставил меня повторить неудавшуюся попытку. Ноги и руки не слушались, и это привело к тому, что я свалилась с кровати, больно упав на каменный пол.
— Тут есть кто-то? — прошептала.
— Я, — сдавленно произнесли мне в ответ. Я проползла в направлении свечей и, подхватив одну, приложила все силы на то, чтобы удержать ее в непослушной ладони.
— Милая, говори. Мне нужно, чтобы ты говорила. Лиза, так ведь?
— Да… Лизааа… — поползла на ее голос. Свеча осветила то, что я еще очень долго буду видеть в кошмарах. Хрупкая девушка в красивом подвенечном платье в данный момент умирала, истекая кровью, на холодном полу. Одна ее нога была неестественно вывернута. Лиза никогда бы не вышла отсюда. Он не оставил ей такой возможности.
Прикрыв глаза на миг, с трудом вернулась к кровати и стянула с нее плед и подушки. Завершить задуманное мне удалось с третьего раза. Конечности потихоньку начали возвращать чувствительность. Раны, нанесенные Пастырем Лизе, были несмертельными. С небольшим уточнением. Если бы ее нашли, или она смогла добраться до больницы. Но вывихнутое колено не оставило шанса. А время неумолимо забирало ее жизнь. Лиза умирала. Я приняла этот факт, как только смогла полноценно оценить ее состояние. У меня не хватило сил дотянуть девушку до кровати, поэтому просто села на подушки, притянув ее голову к себе на колени, пледом укрыв нас обеих.
— Я попыталась убежать, но он не позволил, — она еле слышно шептала, всматриваясь в мое лицо.
— Это наказание, — с сожалением констатировала, смотря на бледное лицо.