— Ребят? Слышали его? За дело!
Сколько Виктор бродил по дремучему лесу под снегопадом? Ему казалось прошла вечность, а на самом деле лишь какие-то десять минут. Непонятный шорох привлек его внимание, и он стремительно пошел на него. Очень скоро он увидел поваленное дерево, а за ним сгорбившуюся над чем-то фигуру. Мужчина бесшумно приблизился и весь обратился в слух.
— Красиво, — до него донесся тихий женский голос, в котором он узнал Мию. Он жива! Его каменное сердце бешено отозвалось на эту новость. Он присмотрелся — Пастырь держал девушку на руках, чуть наклонившись к ней. — Снежная рождественская ночь прекрасна.
— На этом свете нет ничего прекраснее тебя, Мия, — проговорил мужской голос. — Чувствую себя хреново, доктор. Что же я наделал? Почему ты не приняла меня?
— Не могла иначе, — голос Мии затих, а Виктор решил обозначить свое присутствие.
Поставил на предохранитель пистолет и засунул его в карман. Натянул кожаные перчатки, после чего извлек из кобуры под пальто другой. С выгравированным знаком бесконечности. Оружие Вершителя, к которому уже давным-давно не прикасался.
— Вот так встреча! — громко произнес, обращая на себя внимание. Пастырь повернул голову в его сторону, недовольство пробежало по лицу. А на смену этому чувству пришло кое-что покрупнее — ярость. Как итог, Мия была совсем неаккуратно сброшена на землю, а убийца повернулся. Дерево частично скрывало его тело, таким образом он, по всей видимости, хотел дистанцироваться. — Пастырь… Долго же ты прятался.
— Я не прятался. И кто, твою мать, ты вообще такой???
— Я тот, кто забирает таких, как ты, — снял с предохранителя пистолет. — Думаю, твои друзья тебя заждались. А еще у тебя есть кое-кто, кто принадлежит мне.
— Друзья? — нахмурился.
— А может и не они. Не знаю, какие отношения у тебя были с Благовым и Мельником.
— Ааааа… — хищно улыбнулся. — Вершитель?
— Вершитель, — кивнул Воронов, сделав шаг ближе.
— Мия моя. Уйду только с ней, — Пастырь метнул взгляд в сторону. — Она не против. Ты же не думаешь, что попадешь в меня с такого расстояния? — он расхохотался. — Многовато.
— Никто не говорил, что я буду стрелять отсюда, — в правую ладонь соскользнуло лезвие спрятанного ножа, который он метнул вперед, отвлекая внимание убийцы. Пока тот уворачивался от острия, Виктор сократил расстояние между ними и резко вскинул руку. — За Мию, ублюдок, — и нажал на курок. Оглушающий выстрел пронесся по пространству, а Пастырь начал медленно заваливаться на дерево.
— Промазал, спаситель хренов, — прохрипел.
— Нет. Не промазал, — Воронов в два счета оказался рядом. — Думаешь, ты чудовище? Открою тебе тайну — это не так.
— За этот вечер ты второй, кто спросил у меня это, — изо рта у Пастыря хлынула кровь. — Видел бы ты ее… Револьвер у виска — ее лучший ход... — кашель не дал ему договорить фразу.
— Ты не чудовище — ты выдуманная личность. Продукт слияния двух обезумевших разумов.
— Нееет! — попытался взорваться Пастырь, но лишь вновь закашлялся кровью. — Я настоящий!!!
— Побереги силенки. К сведению. Я никогда не мажу. Просто кое-кто подал мне отличную идею. А я, в отличие от тебя — настоящее кровожадное чудовище. Видеть тебя, захлебывающегося кровью, оказалось очень приятным. Майору бы тоже понравилось.
— Ты ее не спасешь, — напоследок прошипел Пастырь. — Не спасешь! Она моя! Я заберу ее с собой! — он все шипел, а Виктору уже не было до него никакого дела. Засунув поставленный на предохранитель пистолет в кобуру, он скинул пальто и поспешил к лежащей на холодной земле Мие. Ужасающее окровавленное свадебное платье окутывало девушку, открытые участки тела, кроме лица, были в крови. Сама же Мия сливалась со снегом, на котором лежала — настолько бледной она была. Аккуратно завернул ее в пальто и поднял на руки. Пытался с ней говорить, но она лишь смотрела вверх, не реагируя.
— Мия… Моя снежинка… Потерпи немного. Только живи, слышишь? Живи. Не смогу без тебя, доктор. Не смей бросать меня, — шептал, словно в бреду, прижимая ближе к себе, с облегчением улавливая ее слабый пульс. Он уже ни на что не рассчитывал, когда она еле слышно прошептала: