— Ну? Что думаете? — Иван нарушил тишину. Он не отличался терпеливостью, хотя порой и страдал от этого. Дело невест уже и так затянулось, и каждая минута была им дорога.
— Думаю, что все у вас, ребятки, хреново, — неожиданно выдал Рогов, оторвавшись от бумаг. — У вас совсем ничего нет. Что же вы хотите от нас?
— Помочь с психологическим профилем и активного участия в деле, — четко выдал Иван.
— У меня все спецы такого уровня заняты, — покачал головой врач. — Не думаю, что кто-то захочет взять еще одно дело поверх имеющихся. И это не прихоть, майор. Мне дороги мои сотрудники. Их физическое и психологическое состояние напрямую влияет на их продуктивность. Поэтому, — он развел руками, — я понятия не имею, чем вам помочь. Дело чертовски сложное.
— Кажется, Вы не понимаете, о чем идет речь, — с нажимом произнес Авдеев, хмуро смотря собеседнику в глаза. — Их уже четверо. Неужели Вам хочется, чтобы их стало больше?
— Ах, майор! — Рогов даже не дрогнул. Хотя Авдеев славился своими тяжелыми взглядами. Не раз они вызывали у преступников ярую потребность все выдать и сдаться. — Вы хороши, но меня не переиграете. Вы весьма удачно отточили свои навыки на персонале и преступниках. Но я — не они. Я слишком хорошо знаю правила этой игры. И вызывать у меня чувство вины не стоит — Вы даже не представляете, скольких людей мы лечим, сколько дел мы помогаем вести. Невозможно всем помочь.
— Ясно, — Авдеев резко поднялся на ноги и с раздражением прошел к его столу. Руки потянулись к папкам с делом, но доктор прикрыл их и отодвинул, не позволяя их забрать.
— Я могу кое-что для вас сделать, — спокойно продолжил врач.
— И что же? — буркнул Иван.
— Я покажу бумаги нескольким психиатрам такого уровня. Если кто-то захочет взять ваше дело — с вами свяжутся. Не позднее сегодняшнего вечера.
— Даете призрачную надежду? — с сарказмом спросил Иван.
— Нет. Просто выполняю свою работу. Как и вы — свою. Еще чаю?
— Нет. Мы пойдем, — он кивнул Никите. Тот подскочил на ноги и, кинув на прощание пару слов, вышел из кабинета. — Буду ждать звонка, — спустя несколько секунд он оказался по ту сторону от дверей приемной главврача.
Их уже ожидали — тот самый парень, встретивший их у порога. Кажется, Федор Ратников? Да, точно. Он все так же широко улыбался, чем еще больше раздражал хмурого Авдеева. Ну и кто, в здравом уме, так улыбается в психушке? Пока майор размышлял о том, что его окружают одни недоумки и психи, веселый Ратников приблизился вплотную.
— Судя по вашим лицам, вы не рады ответам, которые получили, — рассудительно заметил Федя.
— Ну хоть чаем напоили, — улыбнулся ему в ответ Гущин.
— С печеньем? У Леночки самое потрясающее печенье на свете!
— Ага, с ним.
— Пошли, Гущин, — хмуро сказал Авдеев. — Хорош про хрень всякую трепаться. Нам пора.
— Мдааа, майор. Вежливость — не самая лучшая Ваша черта, не так ли? — хитро спросил Федя.
— Это точно! — хохотнул Гущин.
— Я читал об этом деле. Знаю, что сказал вам Петрович — людей просто нет. А неподготовленных вам никто дать не сможет — это слишком опасно как для вас, так и для них самих. Скорее всего вечером ответ будет таким же. Уж очень редко Петрович меняет свое мнение. Но у меня есть идея. Не знаю, насколько она оправдает ожидания, но можно попробовать.
— Что именно? — спросил майор. Не то, чтобы у него появилась надежда — ее он потерял, сидя в кабинете у Рогова. Скорее стало интересно.
— Помните злюку у входа? — мужчины кивнули. — Обаяние на нее не работает, господа. И пока мы идем к ней, вам нужно будет хорошенько продумать тактику.
***
Мне повезло — вымокнуть я толком не успела, хотя неприятные ощущения от прогулки остались. В пятом корпусе меня встретили радушно — слишком уж частой гостьей я была. Сдав на пропускном пункте запрещенные к проносу вещи, прошла внутрь. Меня уже ожидал один из охранников вместе с санитаром. Кивком поздоровавшись, спросила:
— Что случилось?
— Тут один из Ваших взбунтовался — напал на медсестру, когда ему пришли делать плановую инъекцию препарата. Мы вовремя его оттащили — но ублюдок успел ее “приукрасить”.