— Кто? — хмуро посмотрела на них.
— Баринов.
— Мы же сменили ему препараты еще на прошлой неделе в качестве плановой терапии. Его скрытая агрессия начала принимать форму, вот и изменили тактику его лечения. Она показала хорошие результаты. Он был не опасен. Так как так вышло, что его поведение изменилось?
— Дежурный врач перепутал препараты.
— Что??? — от моего взгляда мужчины поежились. — Кто сегодня дежурил в его крыле?
— Может мы все же как-то это… — охранник засуетился.
— Кто? Третий раз повторять не буду, — еще и рассеянного врача в корпусе для особо опасных нам не хватало.
— Карпов.
— Где он сейчас?
— Не знаю. Возможно в главном корпусе.
— Я к Баринову, найдите Карпова, разговор есть. Что с медсестрой?
— Ее отправили в главное крыло — в процедурный, — торопливо произнес санитар. — Обработать раны и все такое.
— Все такое, — зло процедила и двинулась вперед. — Легко отделались, ребятки. Если бы он успел сделать то, чего так отчаянно жаждет, от нее даже мокрого места не осталось бы.
Коридор стал уже, и мы, выбрав направление, стали петлять по этажу. Вскоре показался еще один пропускной пункт, огороженной двойной решетчатой стеной. Подойдя ближе, нашла панель и приложила свою руку. Сканирование закончилось характерным звуком отодвигающейся двери. Повернувшись к мужчинам, кивнула санитару.
— Вы со мной. А Вы за Карповым.
— Почему Вы так сказали? — подал голос охранник.
— Что именно?
— Про медсестру.
— Иногда очень полезно изучить дело объекта, за которым вам положено наблюдать. Но Вы, как вижу, даже не удосужились его открыть. Как и доктор Карпов. Иначе не отпустили бы медсестру к нему в одиночку. Перепутать препараты — хоть и очень плохо, но не так страшно. Страшнее не знать того, с кем имеешь дело. Яков Баринов — не просто псих. Он не просто заключенный. И препараты, прописанные ему, служат в первую очередь не для его лечения. Лекарства лишь попытка сооружения стены между этим чудовищем и нами.
— Что он сделал? — спросил охранник смутившись под моим пристальным взглядом.
— Яков Баринов убил восемь женщин. И каждую он обглодал. В буквальном смысле, — охранник побледнел. — Делайте выводы. Он успел ее покусать?
— Да, за руки, кажется. Она наклонилась, чтобы сделать укол.
— Чертов Карпов! Идите за ним, — развернулась и прошла за ограждение.
Это крыло содержало десять изолированных палат-аквариумов с весьма специфическими рыбешками. Одной из которых был Яков Баринов. Мужчина содержался тут уже в течении двух лет, и до этого дня у него ни разу не было таких “бунтов”. Он не проявлял агрессии, шел следствию навстречу, к медперсоналу относился уважительно. До сегодняшнего дня. Поздоровавшись с охранником на посту, прошла в процедурную. Среди стопки карт отыскала нужную. Сверилась с назначениями и, обработав руки, набрала нужные препараты, уложив все в специальный лоток.
На каждый случай были свои протоколы, в случае Баринова — препараты вкалывались врачом два раза в сутки в его палате под пристальным присмотром охраны и санитаров. Так какого черта там оказалась молоденькая медсестра как раз во вкусе каннибала? Карпова ожидали не просто разборки — под вопросом стояла его работа здесь, как и, возможно, лицензия.
— Почему она осталась одна? — санитар тихо стоял за моей спиной. — И я молчу про то, что ее вообще там быть не должно было. По протоколу с врачом идут двое охранников и санитар.
— Она пошла раньше, не дождавшись нас. Не думаю, что она осознавала всю реальность угрозы. Мы подошли, когда девушка уже была внутри. Все произошло настолько быстро. В считанные секунды. Мы тот час же оттащили его. Сейчас на нем смирительная рубашка.
— Она его не остановит, — закатила глаза, подхватив лоток. — Зовите охрану, пойдем успокаивать барина.
Уже у палаты нас нагнали двое мужчин в форме, и я кивнула им в качестве приветствия. Баринов лежал на койке в смирительной рубашке, задумчиво смотря в потолок. Губы “украсила” чужая кровь, тонкими струйками стекая по подбородку. Зрелище, надо сказать, не из приятных.