— Рентген?
— Да, Вы правы. Знаете, что в них самое интересное? Это переломы разных женщин, но в одном и том же месте. Совпадение?
— Не понимаю, о чем Вы. Это что, допрос?
— Нет, не допрос. Я просто делюсь с Вами своими умозаключениями. И справляюсь о Вашем самочувствии.
— Где мой адвокат? — стиснув зубы, выдавил из себя Краснов.
— Он Вам нужен? На медицинской экспертизе? — я откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу. — Вы любите свою жену?
— Безмерно. Где мой адвокат?
— А их любили?
— ГДЕ МОЙ ЧЕРТОВ АДВОКАТ??? — в миг Краснов перестал себя контролировать и со злостью смахнул папку со стола.
Многочисленные фото и страницы хаотично разметали по полу, зловеще “украшая” его пустынную поверхность. Мужчина ухватился за край стола и попытался с силой отшвырнуть и его, но не смог — мебель намертво была прикручена к полу. Он матерился, не сдерживая себя, а я сидела, приковав все свое внимание к нему. Только рукой незаметно подала знак следящим санитарам, чтобы не приближались. Все продолжалось в течении минут десяти, после чего он резко выдохнул и прикрыл ладонями глаза.
— Как Вы себя чувствуете? — вкрадчиво поинтересовалась.
— Великолепно, млять! — рыкнул мне в ответ. — Что за цирк Вы тут устроили? Экспертиза? Да это, мать твою, самый настоящий допрос. Это вообще законно? Да я засужу всю Вашу шарашкину контору, и Вы…
— Павел Сергеевич, обдумывайте все, что хотите мне сказать. А после — озвучивайте. Я не буду браться за оценку следствия, но сейчас с удовольствием оценю Вас. Вам объясняли, что такое состояние аффекта? Это своеобразное “душевное волнение”. Случится может с каждым, и контролировать такое порой бывает слишком сложно. Мы с Вами великолепно справились с первой фазой процесса. Получив травмирующую информацию, Вы ожидаемо отреагировали, и вступили во вторую фазу, являя нам взрыв эмоций. Коктейль из яркой агрессии, жестокости, отсутствия контроля, несоблюдения элементарных правил приличия в Вашем исполнении был шедеврален. Вот только в третью фазу мы с Вами так и не вступили.
— Что за третья фаза? — язвительно спародировал меня Краснов.
— Сегодня свой туман Вы так и не призвали, — милое выражение слетело с моего лица. — Вы четко понимаете, где Вы и что с Вами происходит. Никакой болезненной прострации и состояния оглушенности, полное понимание происходящего и — о, чудо! — никакой потери памяти. Дам Вам один совет, Павел Сергеевич. Прежде чем начинать играть, внимательно изучите сценарий. Иначе рискуете быть неправдоподобным.
— Ах, ты…
— Кто? Дрянь? Сука? Стерва? — хмыкнула. — Не думаю, что сказанное Вами сейчас как-то улучшит Ваше состояние. Молчание — золото, Краснов. Я узнала все, что было необходимо. Думаю, Вам нужно хорошенько подумать о том, что будет дальше, — с этими словами я поднялась на ноги и, попрощавшись со злым мужчиной, прошла в соседнюю комнату, где меня уже ожидали.
Глава 11. Встреча с коршуном
Собравшихся “поглазеть” было немного. Миловидная высокая шатенка, упакованная в строгий серый деловой костюм и занимающая место прямо у смотрового стекла, оказалась той самой “подругой” Авдеева адвокатом Екатериной Громовой. Рядом с ней стояла Света, а чуть поодаль — два санитара, внимательно наблюдающие за обвиняемым. Добровольского я узнала сразу. Трудно было не заметить пухлого лысеющего мужика с лихорадочным блеском в глазах и неприятной улыбкой. От нашей больницы присутствовали Федя с Роговым. В отличие от всех они с невозмутимым выражением лица сидели на мягких креслах для посетителей.
Двоих оставшихся мужчин я не знала, но полагала, что один окажется следователем, а второй — тем самым господином Вороновым. Глазами пробежалась по первому — одежда, стойка, выражение лица — все в нем выдавало следака. А вот второй… Высокий широкоплечий подтянутый темноволосый мужчина в идеально скроенном дорогом темно-сером костюме. Черная рубашка была распахнута, открывая мощную шею, галстук отсутствовал. Мой взгляд переместился к лицу, коснулся ямочки на подбородке, чувственных губ, прямого носа и высоких скул, а после... Я просто утонула в янтарном взгляде его обладателя. Он поражал своим холодом и отстраненностью. Хищный взгляд, тяжелый. Прозвище свое он получил по праву.
— Что Вы устроили? — Добровольский завелся с пол-оборота.