— Я вижу тату в виде снежинок и только, — пробормотал Авдеев.
— Не смотрите. Потрогайте, — встав со своего места, я оперлась на ладони и наклонилась над столом. — Не стесняйтесь, — майор протянул ко мне руку, и кончиками пальцев провел по неровной поверхности моей кожи, украшенной россыпью снежинок. Обвел каждый шрам, удивленно смотря мне в глаза.
— Невероятно, — ошарашенно пробормотал. — Вы выжившая. Ник… Там римская цифра тринадцать.
— Теперь, — резко отодвинулась от него, и рука мужчины повисла в воздухе, — если мы покончили с доказательством моего прошлого, продолжим. Несмотря на то, что я проходила ключевым свидетелем по делу Пастыря, была одна весомая проблема. Моя память. Меня накачали большой дозой сильнодействующих препаратов, и это нанесло немалый урон моему здоровью. Я долго не могла ничего вспомнить. Дело закрыли ввиду смерти обвиняемого. Мои воспоминания стали никому не нужны. Но не мне. Я пробовала многое для восстановления памяти, но она до сих пор не вернулась целиком. Лишь часть.
— Вы видели Вершителя? — Никита затаил дыхание. — Я читал дело, это же он спас Вас.
— Как знать… — хмуро усмехнулась. — Возможно. Не он должен вас волновать. По крайней мере в данный момент, — устало вздохнула. — А Пастырь.
— Почему? — майор нахмурился. — Чем нам может быть интересен мертвый убийца?
— Потому что с высокой долей вероятности он может быть живым, — кратко обозначила свои мысли по этому поводу. Мужчины слушали меня не перебивая и периодически кивали в такт своим мыслям. — Что думаете?
— Ощущение, что попал в центр фантастического детектива, — буркнул Авдеев. — Но если предположить, что Вы можете оказаться правой, нарисовывается два вопроса. Почему он так долго ждал? И какую цель преследует?
— Зато теперь весь этот бред на флешках уже бредом не выглядит, — заметил Гущин. — Не исключено, что он не знает Вас, Мия Владиславовна. Иначе не было бы намека на то, что мы Вас прячем.
— Мое прошлое было скрыто по моей просьбе. В СМИ я фигурировала под кричащими прозвищами “выжившая” и “тринадцатая”. Никаких фото и личных данных. Знали бы вы, чего это стоило! Тем не менее все сложилось удачно. Давайте пока опустим это. Кое-что меня кое-что смущает.
— Что же?
— Во-первых, если Пастырь жив, то какую роль в этом спектакле играл убитый Вершителем человек. И, во-вторых. Вспомните фразу из его послания. Не будет надежды на спасение, ведь спаситель не придет. Тогда меня спас Вершитель.
— Думаете, эта фраза про него? Тогда наш субъект располагает сведениями по этому поводу, — предположил Иван.
— Что есть у вас на Вершителя? — спросила. — Свежие данные. Фигурировал ли он по какому-то из текущих дел?
— Нужно проверить. Ник, давай к Свете, поднимите все данные, — Иван вздохнул. — И информацию о псевдо-Пастыре. Все, что удастся отыскать, — Гущин кивнул и быстро вышел из комнаты. — На это понадобится время. Много времени. А у нас его не так-то много.
— Почему же он объявился сейчас? Спустя столько времени... Двенадцать лет прошло, — пробормотала задумавшись. — Субъекты уходят в тень по множеству причин. Травма, болезнь, семья, смена места жительства, смена почерка… Я могу накидать сходу сотни причин.
— Может он и не уходил в тень. Может он просто выжидал подходящего момента. Такого, как например, смерть Вершителя. Тогда между вами стояла преграда, и если она пала, то это могло послужить толчком к действиям.
— Ох, — зарылась пальцами в волосы. Я отгоняла эти мысли по простой причине — я не хотела в это верить. Потому как если это оказалось бы правдой, то волнующие меня вопросы так и остались бы без ответов.
— Вам страшно? — вопрос майора заставил меня вынырнуть из своих мыслей.
— Нет, майор, — кривая ухмылка застыла на моем лице. — Пастырь меня не пугает. Я давно уже не та потерянная девушка. Он лишь один из бесконечной череды безумцев, с которыми я каждый день имею дело, — на столе завибрировал телефон, и Иван взглянул на экран. — Что там?