— Снежок, ты тут? — голос Феди заставил меня открыть глаза.
— Тут, — вскинула руку вверх и помахала. — Иди сюда. Что хотел? Думала, что у тебя выходной сегодня.
— Взял пару смен дополнительных, — отмахнулся от вопроса и устроился в кресле напротив. — А ты чего тут? Можно и домой.
— Так уж вышло, — пожала плечами. — Ты так и не ответил на вопрос.
— Я решил тебя навестить и заодно поинтересоваться, что там с делом невест? СМИ трубят о новых, но личности не раскрывают.
— Еще бы! Иначе под суд пойдут. Были новые, в субботу. Все так запутанно. И, Федь, это Пастырь, — друг был частично осведомлен о моем прошлом. — Уже есть все основания так считать. Отсчет запущен, и я снова в роли мишени.
— Как это?
— Он требует от Авдеева выдать информацию. Самое хреновое, что Громова теперь тоже стоит на чаше весов, — кратко пересказала ему события минувших дней. — Я не понимаю, почему он ждал столько лет. Для того, чтобы забрать мою жизнь? Бред, это можно было сделать намного раньше. Следаки проверили окружение человека, которого все считали Пастырем. Ничего. Никаких улик, подтверждающих его общение с реальным Пастырем, не было найдено. Он как призрак.
— Одержимость тобой не рассматривала? — поинтересовался Федя. — Один раз он уже упустил тебя, и его помешательство могло перейти в неукротимую жажду обладания.
— Но он не знает, кто я. Не знает, Федь, — покачала головой. — Такая одержимость может развиться, когда объект постоянно перед глазами и недосягаем. Я же для него — такой же призрак, как и он для всех. Эх… Мне бы экспертное мнение… — внезапная догадка пронзила меня, и я резко села. — Градов еще в пятом?
— Градов? — друг округлил глаза. — Тебе нельзя к нему. Это исключено.
— Серьезно? — усмехнулась. — У меня осталось не так уже много времени до дня икс. Не думаю, что эта встреча сделает всю ситуацию еще хуже, — нашла телефон и набрала номер постовой. — Градов еще не спит? А препараты вечерние уже давали? Нет, подождите меня. Мне нужно с ним поговорить. Я все понимаю, с Роговым поговорю сама. — быстро скинув звонок, встала с дивана и пошла на выход.
— Я с тобой, — Федя поспешил за мной. — Безумная ты, Мия.
— Какая есть. И смотри-ка, какая новость — себе подобных притягиваю, — второпях забыла накинуть пальто и заметила это только, когда оказалась на улице под пронизывающими порывами декабрьского ветра. Поежившись, укуталась в халат, словно он бы смог согреть меня. — Пойдем, а то я в ледышку не планировала превращаться.
— Тебе бы пошло, — весело брякнул Федя, кивая на мои белоснежные джинсы и кофту крупной вязки под халатом. — Как раз слилась бы со своим нарядом. Только губы и обувь выбиваются из общей картинки.
— Иди ты, — безобидно шикнула.
— Куда пожелаешь, моя снежная царица? — широко улыбнулся друг, и мы быстрым шагом засеменили в сторону пятого корпуса.
Внутри прошли стандартную проверку и очень скоро оказались в отдаленном блоке второго этажа. За нашими спинами тихо притаилась охрана в виде двух мужчин в форме и санитар, работающий сегодня на смене. В этом блоке находилась только одна камера — открытый аквариум без окон и какого-либо намека на личное пространство. От невероятно интересного обитателя нас отделяла наглухо закрытая стальная дверь.
— Ты уверена? Сколько лет ты тут не была?
— Пять, — коротко ответила. — Открывайте, господа. Чего ждете? — спустя несколько минут трехуровневая защита была снята, и я сделала шаг вперед навстречу еще одному мгновению из моего прошлого.
Пять с половиной лет назад меня привлекли к делу серийного душителя. Работа была проведена сложная и упорная, и итоге порадовал. Спустя два месяца он был пойман. Градов Виталий Алексеевич, уважаемый пластический хирург сорока пяти лет, оказался ларцом с двойным дном. Возомнив себя богом и упиваясь властью, он начал забирать жизни тех, кому когда-то даровал красоту. Как главный психиатр, я была назначена на все освидетельствования и допросы. В ходе обследования оказалось, что доктор отнюдь не представлял себя богом. Он им был. Градов страдал от диссоциативного расстройства идентичности и был обладателем двух личностей. В лихую двойку входил сам Виталий — ответственный и упорный хирург-эстет, и Ярый — бог-каратель, забирающий жизни неугодных ему и представляющих угрозу. Тяжелая эмоциональная травма в раннем детстве породила защитный механизм. В случае Виталия — жестокий и беспощадный. Итог — десять жертв и полное непонимания Виталия происходящего.