— Что, Денис? — она всхлипнула.
— Нет никакого Дениса и никогда не было, — резко отрезал, после чего широко улыбнулся. — Подойди, — та послушно, но не менее испуганно подползла к мужчине, и он рывком поднял ее с колен. — Меня зовут Пастырь.
— Почему ты взял прозвище? У всех есть имена, — возразила робко, не решаясь посмотреть ему в глаза.
— Прозвище? — тягуче протянул. — Ох, ангел. У меня нет прозвища. Пастырь — это мое имя. Запомни его, милая, — притянул к себе ближе, целомудренно целуя в висок. — Она будет в нем потрясающе смотреться, правда? — ощутил кивок. — Вот и я так думаю. Только знаешь, что?
— Что?
— Останется ли оно свадебным или же станет саваном — выбор за Вселенной, — хищно улыбнулся. — Тебе не кажется, что оно коротковато, Лиза?
— У меня больше нет ткани… Я все использовала… — она заметалась в его жестких объятиях.
— Будет. И мы всегда можем взять твою.
— Пожалуйста, — она забилась в истерике, — я все сделаю. Все! Я очень хочу жить! — она все рыдала и рыдала, а он впитывал как губка ее эмоции.
— Ты еще пригодишься, — ладонью обхватил ее подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.
Ей не понравилось то, что она там увидела. И хотя Лиза была в ужасе от происходящего с ней, она никак не могла отделаться от мысли о Вселенной. Из его разговоров она поняла, что так он называл девушку. И она искренне молила высшие силы на ряду и со своим спасением о том, чтобы они никогда не пересеклись. Чтобы Вселенная никогда не примерила ее творение. Чтобы никогда не почувствовала запах застывшей крови. Чтобы никогда не ощутила прикосновение ткани, ставшей от нее жесткой. Чтобы никогда не увидела этот мертвый ошалевший взгляд.
Но…
Никогда не говори никогда.
***
Еще одна. Одиннадцатая. Такой новостью меня ошарашил майор уже через несколько дней. Радовало то, что это была не Лиза. Оставалась надежда на то, что она все еще жива. Для меня же это означало, что до роковой встречи остался один шаг. Дроздов исчез незадолго до нашего с Иваном разговора. Пропал, словно и не существовал вовсе. Вопрос о его причастности уже не оставался без ответа.
Круг общения Дроздова был скуден, и ребятам не составило труда узнать подноготную каждого. К сожалению, ничего криминального им выяснить не удалось. Семьи у патологоанатома не было, однако он состоял в продолжительных необременительных отношениях с одной из лаборанток. Девушка не замечала ничего странного в их общении, но более детальной информации попросту не смогла дать — их связывал секс и краткие встречи в виде походов в ресторан или театр. Обыск квартиры тоже не дал конкретики — складывалось впечатление, что перед своим уходом он ее тщательно отдраил и ко всему прочему забрал ноутбук. На наличие последнего надеялись все. Он мог содержать информацию о его деятельности на сайтах знакомств. Но увы! Оставалось лишь предполагать.
С самим Дроздовым пришлось повозиться дольше. Программа реабилитации была строго засекречена, и Авдеев приложил немало сил, чтобы этот вопрос урегулировать.
Сообщив о новой жертве, Иван попросил меня подъехать в управление, чтобы ознакомиться со всем, что они нашли на патологоанатома. День был плотно расписан, и я предложила встретиться у него после его окончания. Как только дверь за последним пациентом закрылась, я устало откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Знаете, порой в фильмах и книгах все так утрируют и показывают процентов тридцать от того, что на самом деле происходит. На самом деле плохих дней бывает намного больше, чем хороших. Расследование — это всегда сложно, это отнимает много сил, это отнимает часть жизни. Следователь по делу и его команда — это отнюдь не красивые лица в модной одежде с даром предвидения. Это люди с осунувшимися от усталости лицами, с черными кругами под глазами от нехватки сна, с обострениями гастрита от огромного количества кофе и отсутствия времени на приемы пищи, с холодными от увиденного глазами, в помятой и порой несвежей одежде. Дела по щелчку пальцев не раскрываются, а немалая их часть и вовсе остается нераскрытой.
Как потом оказалось, я задремала в таком положении, потому как не услышала, что в кабинете уже была не одна.
— Снежок? — Федя плюхнулся на диван напротив меня, и я вынырнула из дремы. — Задремала что ли?