— Спи, — приказал хриплый ото сна голос.
— Приказывать будешь на работе, — мне удалось развернуться, и я оказалась нос к носу с Виком. — Хотя… — протянула. — Иногда можешь практиковать властного тирана, — весело ему подмигнула. — В определенной позиции.
— И чем же эта… кхм… позиция тебя не удовлетворяет? — его глаза опасно потемнели. — Мне все нравится, — рука скользнула ниже, поглаживая обнаженную спину.
— Руки прочь, Виктор Владиславович, — чмокнула кончик его носа.
— Закрыть бы тебя здесь и никуда не отпускать, — усмехнувшись, проворчал.
— Для этого, господин адвокат, Вы выбрали не ту сказку. Боюсь, Вам нужна прекрасная принцесса, а не матерая королева, — Вик резко оказался сверху, опираясь на одну руку, а кончиками пальцев второй дотронулся до моего живота.
— Я страшное чудовище, мне все можно, — нежно поцеловал меня. — Доброе утро, моя снежинка.
— Доброе.
Двенадцатый ангел появился через несколько дней после одиннадцатого. Прискорбно, но иного мы не имели. Силы были брошены на поиск Дроздова, а на меня легло изучение его жизни. Ребята работали на износ, невзирая на усталость, порой оставляя на сон и еду считанные часы. В тайне от Ивана я попросила Виктора помочь. Хотя, если честно, думаю, что он и так взялся бы за это дело. Для него, как и для меня оно носило личный характер. Лишь двое из дюжины Пастыря остались на данный момент в живых. Катю надежно спрятали, а вот Лиза… Мое профессиональное чутье подсказывало, что девушке не выбраться из этих дьявольских хитросплетений живой. Мне хотелось верить, что ей не придется страдать. Хотя куда уж больше? Мое мнение не все разделяли, а я не возражала. С надеждой проще. Поначалу. В конце же — лавина боли и разочарования могло уничтожить. Но мое мнение — это мое мнение. В чужую душу лезть не хотела, да и не до этого было.
Изучив все, что было известно про Дмитрия Николаевича Дроздова, пришла к выводу, что диссоциативное расстройство идентичности вполне могло развиться. Все указывало на то, что вторая личность полностью подавила основную. В отличие от патологоанатома, личность Пастыря была более многогранной и сложной.
— Тебе обязательно туда ехать? — спросил меня за завтраком Виктор.
— Теории недостаточно. Нужна практика, — задумчиво ответила, пригубив терпкий кофе. — До годовщины осталось три дня, — вслух озвучила то, о чем никто не хотел думать. — Я временно передала часть своих дел Феде, чтобы было больше времени на Пастыря.
— А Рогов не против? — как бы между прочим поинтересовался. — Это его пациент.
— Ему придеться быть не против. Из двух зол выбираешь меньшее, не так ли? — отставив кружку, поправила белоснежную невесомую блузку под горло и поднялась. — Я поеду. Звони, если что-то обнаружишь, — в холле задержалась на некоторое время, чтобы подправить макияж. Виктор появился за моей спиной практически бесшумно.
— Ты такая красивая, — наклонившись, оставил поцелуй на изгибе шеи. — Хотя я бы предпочел разрушить твою идеальную прическу.
— Не сомневаюсь, — он помог мне надеть пальто. — Даже не думай, — его взгляд переместился на мои губы.
— И это тоже бы разрушил, — улыбнувшись, обнял меня и оставил невесомый поцелуй на макушке.
— В этом тоже не сомневаюсь, — пробормотала ему в грудь.
Уже позже, пробираясь по заснеженной трассе я размышляла о нас. Оторваться нельзя, не думать — невозможно. Время неумолимо бежало, и я допускала любой исход. Поэтому старалась не упускать ни единой возможности побыть с Виктором. Василию Петровичу сообщила о своем плане уже на подъезде к больнице. Он еще и прошлым разом был не рад, но отказать не смог. Зато увязался за мной. Хмуро пилил меня взглядом и ворчал всю дорогу до нужного нам блока. Как и в предыдущий раз, попросила оставить меня наедине.
— Ярый.
— Я уже заочно люблю того засранца, благодаря которому снова лицезрею тебя, — Градов расплылся в довольной улыбке.
— Поговорим?
— Буду рад, Мия.