- Сестра Мариель, я... Мне кажется... - начал он, запинаясь.
Но я не дала ему закончить. Моя рука скользнула выше по его руке, едва ощутимо касаясь предплечья сквозь ткань рясы.
- Возможно, как-нибудь вы поделитесь со мной своими мыслями об этой книге, - проворковала я, мои пальцы замерли в опасной близости от его локтя. - Я была бы очень... заинтересована.
Тристан сглотнул, его кадык судорожно дернулся. Он отступил на шаг, высвобождая руку из-под моих пальцев, и протянул мне книгу, явно стараясь избежать дальнейших прикосновений.
- Вот, возьмите, - произнес он несколько резче, чем, вероятно, намеревался. - Можете прочесть сами. А теперь прошу меня извинить, сестра. Меня ждут... обязанности.
И прежде чем я успела что-то ответить, он быстрым шагом двинулся прочь по дорожке, почти сбегая от меня.
Я посмотрела ему вслед, прижимая к груди книгу и чувствуя, как губы растягиваются в торжествующей улыбке. Пусть он убегает сейчас, но я видела, как реагировало его тело на мои прикосновения, как сбивалось его дыхание. Он чувствовал это, так же, как и я - это притяжение, это тлеющее под поверхностью пламя.
Я развернулась и пошла прочь. Адреналин бурлил в моих венах, опьяняя чувством власти и будоража кровь. Я никогда не чувствовала себя такой живой, такой сильной.
Изабелла ждала меня, сияя от гордости.
- Великолепно, Мариель! Ты рождена для этого, - воскликнула она, обнимая меня. Но внезапно её лицо стало серьёзным.
- Теперь слушай внимательно, дорогая. Ты владеешь инструментами обольщения, но ты должна быть осторожна. Мужчины - сложные создания, и играть с их чувствами - всё равно что играть с огнём. Ты можешь обжечься.
Я кивнула, хотя в тот момент едва ли слышала её предостережения. Я была опьянена своей новой силой, своей способностью влиять на мужчин.
Но как я скоро узнала, Изабелла была права. Я играла с огнём. И это была игра, в которой ставки были гораздо выше, чем я могла себе представить.
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Я продолжала встречаться с Изабеллой в нашем укромном уголке сада, и каждый день она открывала мне новые грани искусства обольщения.
Мы говорили о том, как правильно вести беседу, как интриговать мужчину недосказанностью и намёками. Она учила меня, как использовать свой голос, свою походку, каждый жест, чтобы привлечь и удержать внимание.
Я практиковалась на Тристане при каждом удобном случае. Каждая наша встреча была наполнена электричеством, недосказанностью, тлеющим под поверхностью желанием.
Однажды мы столкнулись в узком коридоре между книжными полками. Тристан держал в руках стопку книг, и когда я проходила мимо, я будто случайно задела его плечом. Книги посыпались на пол, и мы оба наклонились, чтобы их поднять. Наши руки соприкоснулись, и я почувствовала, как от этого простого контакта по моему телу пробежала дрожь. Тристан замер, его взгляд был прикован к моему лицу. Я медленно подняла книгу, не отрывая от него глаз. Воздух между нами, казалось, искрился от напряжения.
В другой раз, когда мы столкнулись в библиотеке, я, потянувшись за книгой, как бы случайно прижалась к нему. Я услышала, как он резко втянул воздух, почувствовала, как напряглось его тело.
- Мариель... - прошептал он, его голос был хриплым от едва сдерживаемых эмоций.
Я посмотрела на него из-под ресниц, мои губы изогнулись в робкой полуулыбке.
- Да, брат Тристан? - тихо спросила я, чувствуя, как румянец заливает мои щеки.
Он сглотнул, его кадык судорожно дернулся.
- Я... Мы не должны... Это неправильно, - наконец выдавил он, отступая на шаг.
Я опустила глаза, внезапно чувствуя стыд и смущение.
- Простите меня, брат Тристан. Я... Я не знаю, что на меня нашло, - пробормотала я.
И поспешно покинула библиотеку, оставив Тристана наедине со своими мыслями. Мои чувства были в смятении. С одной стороны, я ощущала трепет от того, что могу вызывать такие реакции. С другой - меня терзали сомнения в правильности моих действий.
Оставшись одна в своей келье, я села на кровать, обхватив колени руками. Мысли путались, эмоции захлестывали. Я чувствовала себя так, будто балансирую на краю пропасти. С одной стороны манил запретный плод, сладость которого я уже успела вкусить. С другой - пугала неизвестность и возможные последствия моих действий.
***
Изабелла была в восторге от моих успехов. Ее глаза сияли, а на губах играла довольная улыбка. "Ты расцветаешь, моя дорогая," - говорила она, добавляя, что теперь нам нужно двигаться дальше и пора научить меня искусству разговора.