Которая предала и растоптала меня. Которая не выдержала единственного раза, когда в моей жизни действительно забрезжило счастье.
– Знаешь… иногда мне кажется, что все сложилось так, как и должно быть, – задумчиво протянул Артем.
– В каком смысле? – Я достала выпечку, бережно поставила ее на стол, закрыла дверь духового шкафа и бросила на собеседника заинтересованный взгляд. Васильев хотел сказать, что наши страдание – самое то, что нужно для полного счастья или мне показалось?
– Если, как ты говоришь, Князь прыгнул в постель к Валерии, стоило тебе только уехать, единожды его оттолкнуть… если он даже не последовал за тобой, если не захотел выслушать… о каких чувствах с его стороны может идти речь? – Что-то темное полыхнуло в глазах Артема и тут же исчезло. – Они идеально подходят друг другу – предательница и сволочь, – отчеканил он.
Я выдохнула. Может быть. Ни раз в моей голове крутились те же самые мысли. Леша действительно не попытался вернуть меня. И да, я прекрасно помнила его заверения о том, что он не простит, если я сбегу, но, в конце концов, в этом поступке не было ничего столь ужасающего. Я не изменяла ему, я не предавала его и, до поры до времени, мне в голову не приходила мысль, что я бросила его. Но я делала это для того, чтобы дать любимому человеку лучшее будущее. То, чего он так сильно хотел…
Но я ждала, желала, надеялась, молилась, чтобы он приехал за мной. Плакала по ночам и днями напролёт делала вид, что все хорошо, натянуто улыбаясь и планируя наше с ребенком будущее, в котором не могло быть его отца.
Я хотела, чтобы Алексей приехал и попросил объясниться, хотя бы какое-то время спустя. Я хотела, чтобы он признал свою неправоту, отчаянно желала услышать из его уст, что он погорячился, что был слишком жесток со мной. Но Леши не было и, кажется, Артем был прав.
– Возможно, ты и прав… – едва слышно прошептала я. Нельзя было давать волю чувствам. Я обязана была держать себя в руках, держаться на плаву, потому что вот-вот должен был появиться на свет мой сын. И, как бы сильно я этого не хотела, он обещал быть только моим.
– Виола?
– Как больно, – охнула я, хватаясь за живот. Кажется, мысли про появиться на свет были очень точными. Календарь, висевший на стене кухни говорил о том, что до родов у меня оставалось почти десять дней, но ребенок явно был другого мнения.
– Боже, я сейчас… – испуганно прошептал Артем, вскакивая с места, насколько это позволяла его травма, хватаясь за телефон.
– Мне нужно в больницу… – Он усиленно закивал в ответ.
– Я вызову такси, сейчас, Виола, держись! – было последним, что я могла услышать в здравом уме, потому что дальше я помню только боль.
Глава 33
После последнего разговора с Виолой прошло полгода или около того. Я не считал дни, понимая, что не являюсь героиней сопливого романа или дурацкого фильма, но сердце упорно говорило о том, что я совершил ошибку. Оно буквально требовало, чтобы я выяснил, почему приходила Виола, что хотела сказать? А вдруг ей и впрямь нужна была помощь?
Но когда я узнал, что буквально через несколько дней после того вечера она собрала вещи и уехала в Москву с Васильевым, меня словно переклинило.
Это, получается, она меня отчитывала, что я сволочь, такой плохой, что спал с ее сестрой, а сама уже на следующий день начала жить с этим чмошным ботаником?!
Он и впрямь ей нравился? Что он мог дать ей из того, чего не смог бы я? Она променяла меня на этого слабого и жалкого неудачника, стоило мне один единственный раз сделать что-то не так, как она хотела!
Да, я не стал за ней бегать, словно сопливый лох, но я предупреждал, что это не мой вариант. С самого начала я ничего не скрывал и за несколько месяцев совместного проживания Виола могла бы понять, чего от меня можно ждать, а чего нет.
Но она сделала свой выбор. Она бросила меня, унизила, а затем, ложно обвинив в связи со своей *банутой сестрицей, сбежала с Васильевым в Москву. Я посчитал, что все к лучшему и скатертью ей дорога.
В мыслях даже не мелькнула идея поделиться с Абрамовой тем, что вообще-то я бы не прикоснулся к Лере даже если бы она осталась последней женщиной на Земле. Да, она была красива, но ее поведение и лживое нутро брали верх. Ни один уважающий себя мужчина никогда не взглянул бы в ее сторону. Но в тот вечер, когда мы ругались с Виолой… не знаю, зачем именно, но я дал ей понять, что ее догадки верны. Наверное, хотел причинить ту же боль, что она причинила мне своим побегом.