– Эти искры появились после того, как господин Рубин привёл его в чувство, поделившись своей силой. А господин Медос вместо благодарности набросился на господина Рубина. К счастью, господина Рубина, приняв удар на себя, прикрыл собой человек. Рана, нанесённая ему, была смертельная, за что господин Медос и попал сюда, – бесстрастным голосом поведал тот самый конвоир, что раздавал всем куски пирога.
Услышав эту историю, охранники замолчали. Только что в их глазах бывший король маоров с пьедестала блистающего властелина скатился до уровня неблагодарного убийцы. Однако их мнения Медоса не волновали, его угнетало то, что всё произошедшее видела Майра. Сейчас она была, пожалуй, единственным существом, чувства которого были ему важны. «Где она? Как после моего позора обошлись с ней?» – тревожно подумал он и, обратившись к охране, спросил:
– Где сейчас находится королева маоров, моя супруга Майра?
Ему ответил тот же конвоир, что только что рассказывал о событиях после бала.
– Она во дворце. Но больше я ничего сказать Вам не смогу.
Медос кивнул и, отвернувшись, опустился на скамью, всем своим видом показывая, что больше разговаривать не желает. Охрана ещё какое-то время молчала, но потом разговорилась вновь. Суровые мужчины, веселясь и отпуская шуточки, рассматривали Сути друг друга, выстраивая новую шкалу служебной значимости согласно её силе.
Тем временем Майра не могла найти себе места. Бегая по дворцу в бестолковой суете, она вдруг подумала, что, наверное, ей надо собирать вещи. Схватив из шкафа пару нарядов, минуту спустя она уже отбросила их в сторону, ругая себя за бессердечие. «Как я могу думать о тряпках, когда не знаю, что с Медосом?» Майра надеялась, что он жив, но наверняка этого не знала, и от этого ей было страшно. Если б не нападение на Рубина, в результате которого пострадал человек, она бы могла рассчитывать на снисхождение, но своими необдуманными действиями Медос всё испортил. «А что, если Рубин поступит с Медосом так же, как тот поступил когда-то с ним? И что тогда будет со мной?»
Майра оглянулась. Обычно повсюду её сопровождала прислуга. Стоило только бросить взгляд, как откуда-то появлялись одна или несколько горничных, готовых выполнить любой приказ. Сейчас же Майру окружала только тишина, и как бы бывшая королева не озиралась, никто не появлялся. Она тяжело вздохнула и подумала с грустью: «Что удивляться. Видимо, я должна радоваться хотя бы тому, что меня пока не трогают». Ей было невероятно жалко себя, и, сев на диванчик, она всплакнула. Однако нужно было что-то делать. «Может, мне стоит пойти к Стии и поговорить с ней. Может, как женщина она пожалеет и пощадит Медоса? Или лучше просить, чтобы меня пустили к нему в тюрьму». Прервав размышления бывшей королевы, в комнату вошла горничная:
– Госпожа, Вам письмо от королевы Стии, – сказала она и с поклоном подала Майре поднос с конвертом.
В письме было написано, что через несколько часов Стия назначает бывшей королеве маоров аудиенцию в приёмной дворца стахов. Прочитав приглашение, Майра заволновалась. Она вспомнила, что в последнее время Стия стала такой суровой и царственной, что даже Медос побаивался её.
По крутым ступенькам каменной лестницы и в сопровождении премьер-министров обоих королевских домов Стия спускалась в тюремное подземелье маоров. На всём пути её следования суровые охранники другой расы смиренно склонялись перед ней в почтительных поклонах. Благодаря унесённым с праздничного стола кускам яблочного пирога практически весь персонал тюрьмы имел возможность видеть сияние её Сути. Стия подошла к камере Медоса, и охранник быстро распахнул перед королевой дверь. За несколько минут до этого, слыша приближающиеся шаги царственной сестры, Медос решил, что встретит её сидя, но был так изумлён золотом её сияния, что непроизвольно встал и согнулся в поклоне.
– Оставьте нас, – сказала Стия, обращаясь к зашедшим в камеру вслед за ней Айе и Ганну. Давая возможность королеве поговорить с заключённым тет-а-тет, они послушно вышли. Оказавшись наедине, бывшие царственные брат и сестра некоторое время молчали. Медос подумал, что сейчас подходящий момент узнать, что Стия намеревается сделать с ним, но неожиданно для самого себя спросил:
– Что с человеком?
Стия не спешила с ответом. Она без улыбки смерила бывшего короля маоров взглядом и сказала:
– Не знаю. Но думаю, от того останется он жив или нет, напрямую зависит и твоя жизнь.
– Это я уже понял, – сказал Медос тихо. – Так что ты хотела узнать. Спрашивай. Я готов ответить на любой твой вопрос.
– Хорошо, что ты готов, и мне не придётся применять силу, – ответила Стия, а Медос напрягся. «Значит, о пытках она всё-таки думала».