Поскольку особых талантов Майра за собой не замечала, то и на удачу особо не надеялась. Равная среди равных. Красивая и добрая, но таковы все морфинки. А уж когда король маоров и королева стахов вышли из золотых дверей и предстали перед народом в блеске своего величия, у неё и вовсе не осталось надежд. Ей показалось, что Стия и Медос были как будто созданы друг для друга.
Начавшийся бал выпал на самую длинную ночь, ибо король и королева не должны были обойти вниманием ни одного приглашённого. И пусть время танца было ничтожным, королям его вполне хватало, чтобы определить возможность брака, а морфинам – насладиться своим единственным шансом. Ведь когда король и королева найдут себе супругов, танцевать они будут уже только с ними.
Через пару часов ожидания очередь дошла до Майры. Король обнял её за талию, а она положила свою ладонь на его плечо. Танцевать с Медосом ей было на удивление легко и, забыв о волнениях, она самозабвенно отдалась музыке и ритму.
– Как твоё имя? – спросил Медос.
– Майра.
– Майра, ты бы хотела стать королевой?
– Конечно, Ваше Величество, – воодушевленно ответила девушка, искренне полагая, что этот вопрос король задаёт всем.
– Надеюсь, ты не передумаешь, – прошептал Медос ей на ушко, когда их время подошло к концу.
Бал закончился лишь к рассвету. Последний танец король маоров танцевал с королевой стахов и, несмотря на обилие впечатлений, морфины все как один заворожено смотрели на них. Под овации и восторженные крики подданных королевские особы первыми удалились из зала.
Вскоре по всей стране было объявлено, что выбор сделан, и что узнать его можно будет на торжественном оглашении результатов.
В тот же день на огромном Маковом поле собралось население обоих королевств. Первой объявляла свой выбор Стия. Она вышла вперёд. Справа от неё стояла её верная подруга и первый министр Айя, слева – огромного размера хранитель реликвии дома стахов – Степан. Стия собралась с духом и объявила:
– Для трона и для сердца я выбрала достойного кандидата. Я выбрала короля маоров Медоса.
Над полем пролетел всеобщий вздох восторга. Теперь взгляды всех собравшихся устремились на короля. Медос, казалось, был несколько растерян. Но его замешательство продлилось не более секунды, и уже в следующий миг он уверенно вышел вперёд. Его также сопровождали премьер-министр и хранитель ключей. Глубоким и завораживающим голосом, пленившим так много морфинских сердец, король сказал:
– Я уважаю выбор Её Величества королевы стахов, но не принимаю его.
Стон разочарования чуть было ни заглушил конец его фразы, но король поднял руку, призывая к порядку, и повторил:
– Я не принимаю выбор Стии. Мой выбор другой.
Чисто в теории такая ситуация в процедуре была предусмотрена. Кандидат действительно мог отказаться, и тогда король или королева должны были объявить следующего. Правда, за такую дерзость простого морфина могли лишить Сути, а аристократа привилегий. Но королю позволено всё. Никто даже не посмел бы и упрекнуть его. По крайней мере, вслух.
Дождавшись, когда на поле вновь установится тишина, король объявил о своём выборе. Майра подумала, что ослышалась, но восторженные взгляды, обращённые к ней со всех сторон, заставили поверить в происходящее. Медос тоже смотрел на неё и, не чувствуя ног, девушка шагнула ему навстречу. От избытка чувств она покачнулась, но тут же множество рук подхватили её и, подняв над землей, донесли до будущего супруга.
– Согласна ли ты стать королевой? – спросил Медос.
В ответ Майра смогла только радостно кивнуть.
Так один и тот же день стал днём триумфального рождения будущей королевы маоров Майры и днём позора отвергнутой Стии.
Когда бывшие король и королева стахов были ещё живы, они часто рассуждали о том, что каждый житель страны должен иметь возможность делать во снах то, к чему лежит его душа, и призывать меняющиеся обстоятельства. Но для того, чтоб это происходило именно так, необходимо было упразднить расовое разделение. Позже Стия поняла, что она может осуществить мечту своих родителей, если выйдет замуж за Медоса, объединив тем самым народы стахов и маоров.
Уже приняв это решение, Стия среди танцевавших с ней на балу кандидатов всё-таки встретила того, кому бы с радостью отдала своё сердце. Это обстоятельство внесло сумятицу в её душу, и вплоть до оглашения выбора она колебалась между долгом и сердечным порывом. Когда же после всей этой внутренней борьбы и сомнений Медос принародно отказал ей, в душе королевы что-то надломилось. Впервые в жизни она почувствовала, как почва уходит из-под её ног. Однако многочисленные взгляды подданных, ожидающих имя следующего кандидата на трон, заставили её собраться. В огромной толпе морфин Стия сразу нашла того, с кем она хотела бы быть. Но её избранник принадлежал другой расе. Одно только это могло вызвать недовольство подданных обоих королевств и спровоцировать его отказ, а этого Стия уже бы не перенесла. Решив не рисковать, она объявила своим будущем мужем ничем не примечательного молодого стаха. В этот же миг её истинный избранник отвернулся и, не дожидаясь окончания церемонии, ушёл прочь.