Стия была уверена, что Давид застрял в человеческом сне и, скорее всего, не без посторонней помощи. Обвинять в злодействе кого бы то ни было она не могла. Как говорится, «не пойман – не вор». Но, сказать по правде, если бы это действительно был Рубин, она бы не удивилась. Стия и сама понимала, что Давид на роль короля совсем не подходит, но спасти жениха для неё сейчас было делом чести.
Удалившись из дворца Первого короля, Стия и Айя направились в сокровищницу стахов. Там Стия взяла передаваемый по наследству вкупе с медальонами прибор, похожий на очки контролёров, но настроенный только на распознавание луча. Перед тем как надеть его, Стия была уверена, что луч будет направлен на Озеро Грёз. Однако стрелка света ясно указала в сторону города. Накинув на себя особые плащи, делающие их незаметными, Стия и Айя вышли за пределы дворца. Пройдя по улицам в указываемом направлении, Стия поняла, что идёт к дому своего жениха. «Но почему? Неужели Давид просто опаздывает? Или он решил, проигнорировав церемонию, отказаться от брака?»
Зайдя в незапертую дверь дома, девушки обнаружили, что Давида здесь нет, а подаренный ему медальон лежит в шкатулке на столе. Стия никак не ожидала, что её избранник так и не наденет этот бесценный подарок. Она откинула капюшон и устало села на стул.
– Айя, я в отчаянии. Сначала отказ Медоса, потом исчезновение Давида. Это позор. Я чувствую себя ничтожной, – сказала она и опустила голову.
Айя всем своим существом переживала за королеву, но могла ли она её утешить? Ведь слова, какими бы искренними они ни были, останутся всего лишь словами.
– Стия, моё сердце разрывается на части, когда я вижу твою боль. Прикажи мне снести горы, и я это сделаю, лишь бы тебе было хорошо.
– Жаль, – начало было Стия, но замолчала. И лишь через несколько минут в ответ на немой вопрос подруги пояснила: – Жаль, что снос гор не исправит ошибок и не отменит того, что уже произошло. Давай посидим здесь ещё. Мне нужно время, чтобы надеть на себя свою вечную маску и с достоинством смотреть в глаза Медоса и осчастливленной им Майры.
Затем, отведя взгляд в сторону, она попросила:
– Сядь рядом. Обними меня. Позволь мне в твоём присутствии побыть слабой и растерянной.
Айя послушно присела на табурет рядом с королевой и, притянув её к себе, ощутила тёплую влагу слёз на своей груди. Обнимая плачущую Стию, она переживала самый счастливый и самый горький момент своей жизни. Ведь впервые та, что дороже всех в этой вселенной, была при ней настолько открыта и уязвима. Время тикало в настенных часах, а девушки всё сидели так близко, как никогда «до» и едва ли когда-нибудь «после». Наконец, Стия глубоко вздохнула и отстранилась от Айи:
– Я надеюсь, что никто не узнает об этих часах моей слабости.
– Моя королева, не сомневайся, я забуду всё, – пылко пообещала Айя, а про себя подумала, что сохранит эти воспоминания до конца своих дней как величайшее сокровище.
Набросив на голову капюшон, королева встала. Айя подошла к двери первой и, распахнув её, пропустила госпожу вперёд.
Во дворец Первого короля Стия вернулась как всегда величественная и невозмутимая. Никто не посмел расспрашивать её ни о чём, а она просто сделала вид, что ничего не случилось.
Во время церемонии внедрения в Майру королевской сути Стия опять встретилась взглядом с Рубином. А покидая дворец и проходя мимо группы аристократов, услышала как он, стоя среди них, произнёс странную фразу: «Он жив, но не вернётся». Причём сказал это намеренно громко, как будто рассчитывая, что королева услышит его.
После того, как Рубин помешал восхождению нового короля на трон стахов, Стия подобных балов больше не устраивала, приняв одиночество как справедливую расплату за собственные действия. Надеяться на благосклонность королевы после случившегося Рубин уже едва ли мог, но в содеянном не раскаивался. Попасть на королевский трон он мог ещё одним способом, а именно, устранив нынешнего короля маоров – Медоса. Вот уж к кому-кому, а к нему Рубин симпатии не испытывал вовсе. Медос ему представлялся заносчивым выскочкой, занимающим не своё место, и Рубин вознамерился его с этого места сместить. И хотя в таком случае у власти должна была остаться его вдова – Майра, её устранение Рубин проблемой не считал. Он также понимал, что для победы ему необходимо узнать слабые стороны Медоса. Однако сделать это было затруднительно, ибо Рубин не был приближен ко двору, и общение с королём для него ограничивалось общими формальными встречами. Исходя из этой ситуации, Рубин сделал ставку на ещё одну область жизни морфинов – человеческие сны. Как и все жители страны, согласно традиции и чётким рекомендациям Совета Старейшин, король Медос должен был их посещать. Если бы Рубину удалось отыскать короля во снах, то это дало бы ему шанс как минимум узнать Медоса лучше. Как максимум – устранить без свидетелей и излишнего шума.