Глава 8. Почти победа
Затевая отравление мира Максима, Рубин рассчитывал на то, что король навсегда застрянет во сне умершего человека. Зная дату, когда художник планировал свою смерть, Рубин устроил засаду около Озера Грёз. Он предположил, что если король сумеет вырваться из угасающего мира снов умирающего человека, то довести начатое дело до конца можно будет здесь. Стоя в карауле, Рубин принял облик доверенного лица короля и его же первого министра Ганна.
Ожидания Рубина были вознаграждены. Увидев появившегося на берегу Озера Грёз обессиленного короля маоров, замаскированный аристократ поспешил ему навстречу. Подойдя к Медосу, он быстро поклонился и, ни слова не говоря, накинул на него плащ, который тотчас скрыл его личность. После чего ложный Ганн дал королю опереться на руку и предложил сопроводить до дворца. Медос, не подозревая подвоха, отдался на волю первого министра.
Истощённый погружением в отравленный сон Максима, король совсем не следил за дорогой. А тем временем Ганн всё дальше и дальше отводил его в сторону заповедной и безлюдной Долины Сиреневого Тумана. И только когда они подошли к реке и спустились к воде, Медос вдруг понял, что здесь что-то не так. Удивлённо подняв глаза на Ганна, он спросил:
– Зачем мы тут?
– Зачем? Возможно затем, чтоб разрешить наши разногласия и покончить с твоей счастливой жизнью, Медос.
Ничего не понимающий король изо всех сил пытался осознать смысл услышанного. Насколько он помнил, с премьер-министром у него никогда не было ни споров, ни конфликтов.
– Ганн, что с тобой? Объясни мне!
– Ганн? – удивился в свою очередь Рубин. Но вспомнив, что он всё ещё в образе верного подданного, тут же снял с себя эту иллюзию. Едва увидев Рубина, король в ужасе отшатнулся назад. Споткнувшись о камень, он попытался удержаться на ногах, но потерял равновесие и неловко упал на спину. Насмешливо посмотрев на короля, Рубин ловким движением достал из висящих на поясе ножен длинный клинок и…
– Нет! Рубин, нет!
Это кричал бегущий со всех ног в сторону дуэлянтов человек. Узнав в неожиданно появившемся свидетеле Алекса, Рубин всего на секунду замешкался, но этого времени как раз хватило Медосу, чтобы подняться и обнажить своё оружие. «Быстр», – одобрительно подумал мятежный аристократ и атаковал с трудом отбившего удар короля. Наблюдающий за схваткой человек понял, что следующая атака будет роковой. И когда Рубин размахнулся, вклинился между ним и королём. Так он рассчитывал отвлечь внимание нападающего на себя, дав Медосу возможность спастись. Не успевший отвести удар в сторону, Рубин вонзил свой клинок в грудь человека, а король присев на четвереньки, попытался сбежать. Однако Рубин ловко наступил на полу его плаща, и тот снова упал. Теперь, казалось, уже ничто не могло спасти загнанного в угол монарха, но именно в этот момент со стороны раненного человека раздался хриплый крик:
– Рубин, не надо! Не марай свои руки. Ты не убийца!
Стараясь не обращать внимания на эти слова, Рубин схватил Медоса как кота за шкирку и приподнял. Не давая ему упасть, он развернул потерявшего остатки величия короля к себе лицом и произнёс:
– Твоё время вышло.
Глядя друг другу в глаза, они оба понимали, что битва окончена. Что ж, Рубин заслужил победу. Он готовился к ней достаточно долго. Один короткий удар и – победителей не судят. Он станет королём, и теперь всего мгновение отделяло его от заветной цели. Но тут, обхватив Рубина за плечи, на его спине повис Алекс. Аристократ резко ударил человека локтём, и тот, разжав объятия, сполз на землю. Второй удар достался королю. Но не клинком, а лишь рукояткой. Потеряв сознание, король стал абсолютно беззащитен. Но перед тем как довести начатое до конца, Рубин почему-то обернулся на человека. Уже не имея сил встать, тот всё ещё не оставлял попыток остановить расправу:
– Не надо… Ты...
– Да что ж ты лезешь не в своё дело? – Рубин склонился над Алексом и, взяв его за волосы, приподнял лицо. – Чего, я тебя спрашиваю, ты добиваешься? Чего не уймёшься?
–Ты не станешь… королём, если убьёшь, – и человек затих.
– Сволочь, – сказал Рубин в полголоса, сам не донца понимая кому – то ли Медосу, то ли влезшему не в своё дело человеку. Подойдя к реке, он сполоснул окровавленный клинок в проточной воде, и перед тем как вложить его снова в ножны, резко встряхнул. Брызги, искрясь под лучами солнца, разлетелись в воздухе причудливым веером.