Первой она достала с полки книгу, на обложке которой было чётко написано – «Свод законов». Внешний вид этой книги впечатлял. Кожаный переплёт с золотым теснением снаружи и плотные, казалось ничуть не тронутые временем, страницы внутри. На этих листах витиеватым почерком был записан весь свод законов от Морфея. Первые буквы каждой новой главы были оформлены символическими узорами, а концы текстов обозначены замысловатыми разноцветными виньетками.
В разделе, посвящённом казням, писалось, что осуждённый и лишённый Сути преступник может выбрать вместо жизни среди неченов добровольный уход в Лес Забвения. Однако, о возможности выхода из леса и, самое главное, считается ли такой выход искуплением, ничего не говорилось.
При дальнейшем чтении первозаконов в душе Стии стали зарождаться сомнения, действительно ли они написаны во времена Морфея. Отложив эту книгу в сторону, королева взяла с полки следующую с названием «Жизнеописания Великих предков». Согласно предисловию, здесь были представлены биографии живших до Морфея королей древности, от которых велась непрерывная родословная королевского дома маоров. Великая заслуга самого Морфея, согласно мнению автора, состояла в том, что он ранее передаваемые из уст в уста истории записал на бумаге, тем самым увековечив их для потомков. Также в этом труде был упомянут и тот факт, что начало королевской династии дома стахов не имеет столь древних корней, и что её родоначальником является один приближенный к Морфею слуга этой расы.
Бегло ознакомившись с содержанием книги, Стия поймала себя на том, что не верит ни строчке. Более того, у неё появилось ощущение, будто единственной целью автора являлось доказательство исключительной значимости родового дерева маоров, но вся эта уходящая вглубь веков родословная – не более чем выдумка.
Третья книга, что Стия взяла в руки, была толстым томом из серии «Жизнь Великого Морфея. Часть первая. Молодость Морфея». В этой книге подробно описывалось, как рождённый в королевской семье принц Морфей жил в достатке и радости среди роскоши и великолепия. Его окружало всё только красивое и молодое. Но как-то раз он вышел за ворота своего дворца и встретился там с реальной реальностью. Повсюду были боль и страданья. Смерть и болезни. Он глубоко опечалился и решил не возвращаться к комфорту дворцовой жизни, пока не найдёт способа помочь страждущим. Долгое время он бродил по Стране Снов, ведя аскетический образ жизни. И вот однажды, будучи на грани отчаяния найти панацею, он сел под дерево в глубокой медитации. С небес нещадно палило солнце, грозя юному принцу потерей сознания от перегрева. Тогда со всех сторон к Морфею стали сползаться улитки. Они заползали на его тело и двигались вверх, словно бы он был деревом или камнем. Добравшись до головы, они полностью покрыли её своими влажными телами, остудив и образовав своеобразный головной убор. Так улитки спасли Морфея от палящих лучей и уползли, едва солнце зашло. Морфей продолжал неподвижно сидеть в размышлениях, а между тем над ним собрались тяжёлые грозовые тучи, и разразился ливень. С неба сплошными потоками низвергалась вода, грозя смыть всех и каждого. И тогда к Морфею подползла огромная кобра. Нависнув над принцем, она раскрыла свой капюшон. Теперь вода больше не попадала на Морфея, и он оставался в своей медитации дальше. К утру дождь прекратился. Также как раньше, сделав своё дело, уползли улитки, уползла и змея. А когда вышло солнце, Морфей, наконец, понял, что именно ему нужно сделать, чтоб облегчить страдания жителей Страны Снов.
К великой радости своих престарелых родителей, у которых он был единственным сыном и наследником, Морфей вернулся во дворец. Он принял власть отца и объединил разрозненные племена высших рас. Собрав из них войско, он усмирил бесчинства неченов, оттеснив последних на окраины страны. Далее он создал два королевства, и провозгласил первые законы, регламентирующие жизнь в них.
Стия оторвалась от чтения. «Может, со мной сегодня что-то не так? – подумала она. – Я странно воспринимаю информацию. Медитирующий юный принц с одной стороны, воинственный управленец с другой, и прислуживающие ему животные с третьей. Всё это напоминало дикий винегрет из плохо сочетающихся продуктов». Стия прошлась по кабинету. «Неужели это известие о возвращении Рубина так взволновало меня? Но сам факт, что морфин сумел вернуться практически с того света, не может не взволновать. И дело даже не в том, что это Рубин. Хотя... Дело именно в том, что это Рубин. И кстати, мы уже давно могли бы быть супругами», – мечтательно подумала Стия и тут же пресекла себя, задавшись резонным вопросом: «А с чего, собственно, я взяла, что он мне подходит? Что я знаю о нём? Ах, ну как же. Он покушался на Медоса. Выходит – негодяй. А почему покушался? Странный вопрос. Чтоб занять его место и самому стать королём. Получается, что Рубин жаждет власти. Предложи я ему стать своим мужем, он бы, несомненно, согласился. Но не значит ли это, что будь королевой любая другая женщина, он бы повёл себя также». От этой мысли Стии стало больно. «Я бы стала всего лишь ступенью, ведущей к цели? Ну, и правильно, что не выбрала его!» Расстроив саму себя, Стия сурово свела брови. Однако, посидев так всего с полминуты, она смягчилась и, продолжив размышления, наконец-то отважилась признаться самой себе, что, пожалуй, влюблена в красноволосого маора. И на том балу ей более всего понравилось танцевать именно с ним. «Рубин, Рубин… В голове один Рубин». Стия подобрала под себя ноги, уютно устроившись в кресле. Вокруг было удивительно тихо. Толстые стены хранилища не пропускали ни единого звука. А Стия тишину любила. Зная об этом, её подданные даже разговаривали в полголоса. Зато у Медоса весь день и на всех этажах играла музыка.