Медос проводил Стию до дверей, потом даже вышел с ней на крыльцо.
– До завтра, сестра, – сказал он и поцеловал Стии руку.
– До завтра, брат, – ответила Стия.
Проводив гостью долгим взглядом, Медос задумчиво направился к себе. Ему хотелось побыть в одиночестве и хорошенько обдумать этот странный визит. Но тут дорогу ему преградила Майра. Она взволнованно посмотрела на мужа и спросила:
– Тебе Стия что-нибудь сказала?
– Да. Сказала, что хочет в глазах будущего мужа выглядеть осведомлённой.
– Правда? Ну вот, я же говорила. Всё из-за этого бала. Она сильно волнуется потому, что в прошлый раз её постигла неудача. Зато нам с тобой повезло, правда, – и Майра нежно прильнула к Медосу.
Обняв супругу, Медос поцеловал её в щечку и подтвердил:
– Несомненно, повезло. Майра, я пойду к себе. Надо сделать кое-какие дела. Да и Ганн меня заждался.
– Ой, тебя кто-то ждёт? Тогда я не смею задерживать. Конечно, иди. Дела превыше всего.
Глава 32. Обеспокоенный Медос
Премьер-министр, и правда, ждал короля в кабинете.
– Ганн, у тебя есть, что мне сказать? – с порога спросил Медос.
– Да, кое-что есть. Вчера в Стране Снов объявился казнённый три месяца назад мятежный Рубин.
Медос был ошарашен. Этого быть не могло. Лишённый Сути, удалившийся в Лес Забвения морфин вернуться не мог.
– Это точно? Почему ты раньше не доложил?
– Вчера вечером я получил донос о том, что вернувшийся Рубин собирает аристократов. Эта информация была слишком неправдоподобна, чтоб докладывать о ней Вам. Сегодня утром я инкогнито направился к дому Рубина с тем, чтоб идентифицировать его личность.
– И это он?
– Да, мой король. Это точно Рубин, – подтвердил Ганн.
– И каких аристократов собирал у себя в доме этот преступник? Неужели нашлись те, кто пришёл?
– Да. Нашлись. Судя по всему, их было несколько. И, среди прочих, возможно, у него был Рах.
– Рах? Это немыслимо! Он присягал на верность ещё моему отцу, а потом и мне.
– Ваше Величество, возможно, об измене речь не идёт. Да и сам факт собрания аристократов проверить мне не представилось возможным. Но вчера Рах не появился на запланированном мероприятии. Когда за ним подали экипаж, его слуги передали, что он неважно себя чувствует и потому никуда не поедет, – Ганн сделал паузу. – Может, так и было. Однако, также возможно, что из двух встреч Рах предпочёл встречу с Рубином.
«Надо будет допросить этого старого пройдоху, – подумал Медос о Рахе. – Я всегда подозревал, что он себе на уме. Однако, как Рубин смог выйти из Леса Забвения? Да ещё и будучи лишённым Сути? Разве такое вообще возможно? Хотя, если предположить, что он в него не заходил вовсе, тогда…»
– Ганн. Насколько возможно, что Рубин не удалился в лес, а например, спрятался за деревьями и переждал, пока конвой уедет?
– Вполне возможно, – ответил Ганн. – Тем более что лишённый Сути Рубин в своём традиционно сером одеянии не слишком бы выделялся на фоне остальных неченов.
– Ты считаешь, он скрывался на Неченовых окраинах?
– Больше негде, мой король. У Рубина нет друзей, – сказал Ганн уверенно. – Он одиночка. Это известно всем.
– Он что, такой популярный, что о том, с кем он водится, знают все? – язвительно спросил Медос.
– Да. Его нелюдимость общеизвестна, – спокойно ответил Ганн.
«Но ведь его популярность едва ли может сравниться с моей?» – подумал Медос с изрядной долей ревности. И, стукнув кулаком по столу, гневно воскликнул:
– Надо адресовать его!
Но тут, к великому изумлению короля, верный премьер спокойно осведомился:
– За что?
– Как за что? Разве покушение на королевскую особу не повод для этого?! – чуть не задохнувшись от возмущения, вопросил Медос.
– Согласно закону, Рубин искупил свою вину. Он уже был казнён лишением Сути и выдворен в лес. Теперь ни у кого к нему претензий не должно быть. Если Вы желаете его арестовать, то Вам нужен новый повод.
Медос нахмурился. «Разве это не задача подданных – искать возможности для исполнения желаний короля? Почему мне самому приходится думать о том, за что арестовать какого-то там Рубина? Хотя, через несколько дней бал Стии. Если б Рубин отважился прийти на него, то был бы пойман контролёрами за отсутствие Сути». В продолжение своих мыслей Медос спросил:
– Как думаешь, Ганн, может ли Рубин заявиться на бал Стии?
– Вполне. Он всегда был дерзок, – ответил премьер.
Ганн ушёл, а наконец оставшийся один Медос задумался. Он вспомнил, что во время того памятного бала, где выбирались королевские супруги, самым ярким танцем, по мнению многих морфинов, был танец Стии с Рубином. Это обстоятельство сильно покоробило самолюбие Медоса и усилило его неприязнь к красноволосому аристократу. То, что Стия объявила своим избранником короля маоров, Медоса не удивило, ибо он был уверен в том, что все девушки страны мечтают быть с ним. Но сейчас Медос подумал, что возможно, Рубин Стии тоже понравился. Тогда, разве не было бы логично, получив отказ короля, указать второй раз уже на Рубина? И если Стия так не сделала, то значит ли это, что Рубин ей недостаточно нравился, или была какая-то другая причина?» Ещё немного подумав, Медос предположил, что женская натура нелогична в принципе. И загадки одной женской натуры расшифровать может только другая женская натура.