– Согласно сведениям контролёров, Сути сыновей Первого короля не были равны. Размер Сути младшего намного превышал сияние брата и был подобен сиянию самого Морфея. Но здесь все они хранятся с равным почтением как величайшие реликвии.
– Я повторю вопрос: Суть младшего сына Морфея на месте? – ледяным голосом переспросила Стия.
– Ну, а куда бы она делась? – ответил вопросом на вопрос Медос.
– Правильно ли я тебя поняла? Ты хочешь сказать, что Суть младшего сына Морфея сейчас находится в этом сосуде, – и Стия указала на одну из двух амфор, которые Медос по её просьбе относил в сторону.
– Ну, да, – ответил король маоров, сверившись с табличкой. И, помолчав с полминуты, ещё раз повторил:
– Да. Она в этом сосуде.
Не став продолжать тему наличия в сосуде его содержимого, Стия задумчиво прошлась вдоль стеллажей. Обращаясь не столько к Медосу сколько к себе, она произнесла:
– Наверное, это жутко.
– Что именно? – переспросил Медос.
– Пить Суть, принимая её в себя. Ты говоришь, что состоит она или из крови или из слёз. Но выплакать бокал слёз даже для слезоточивого человека непросто. Тогда очень вероятно, что жидкость в большей части сосудов – это кровь. А испитие Сути равнозначно испитию крови умершего морфина. Причём не в образном, а в буквальном смысле. Наверное, она имеет солёный вкус.
– Не стоит так драматизировать ситуацию, Стия, – снисходительно сказал Медос. – Вовсе не обязательно, чтоб Суть была солёной. Я так вообще вкуса не почувствовал.
Медос прикусил язык, но погружённая в печальные размышления Стия, казалось, вовсе не заметила его оговорку. Она продолжала медленно двигаться вдоль рядов амфор, время от времени касаясь их рукой.
– Когда-то это были живые и сияющие морфины, – сказала она и вздохнула. – Что ж, я увидела, что хотела увидеть. Теперь мы можем уходить.
Когда Стия покинула дворец маоров, Медос вернулся в хранилище. Он плотно закрыл за собой дверь и подошёл к безымянному сосуду. Медос очень хорошо знал, что именно здесь хранится Суть его ненавистного врага. Контролёр, что помогал ему в казни, подтвердил, что сила Сути казнённого имеет королевскую величину. Медоса это обстоятельство настораживало с одной стороны, а с другой, давало возможность скрыть одно дело многогодовой давности. «Однако чего ж я раньше-то это не сделал?» – с раздражением на самого себя подумал он. Но тут его мысли снова вернулись к королеве стахов: «Как же меня бесит эта Стия! Зачем она просила отнести сосуды сыновей в сторону и смотрела сквозь отверстие в камне? Уж не обладает ли он магическими свойствами, как прибор для наблюдения сияния Сути? – Медос задумался, а потом фыркнул. – Не может быть! Скорее всего, она просто хотела сбить меня с толку. Но я не дам себя запутать! Я сделаю, что задумал – и точка». Король решительно взял безымянный сосуд за горлышко и с некоторым усилием откупорил пробку. Затем аккуратно перелил его содержимое в пустую амфору младшего сына Морфея. «Ну, вот и готово», – сказал он в полголоса и водрузил святыню на её почётное место. Что касается опустошённого безымянного сосуда, то его Медос со злостью разбил о каменный постамент. Далее, подойдя к общим полкам, он выбрал наугад одну из амфор. Стерев с таблички имя, которое там уже было написано, он написал новое – «Рубин». Довольно хмыкнув, Медос подумал: «Ну, так-то лучше будет!» И действительно, теперь в хранилище был полный порядок: в амфоре младшего сына короля сияла королевская Суть, а сосуд с именем Рубина стоял среди прочих. «Стии скажу, что он был в подвале, что его просто забыли вовремя принести в хранилище», – подумал Медос, потирая руки.
Едва Стия вернулась из дворца маоров, как к ней в кабинет зашла Айя. В этот раз она не сопровождала королеву во время визита и теперь ожидала рассказа о том, как всё прошло. Конечно, больше всего Айю интересовало, оказался ли полезным камень Морфея. Однако спрашивать об этом напрямую она не стала, позволив себе лишь молча взглянуть в глаза своей королевы.
– Да, – ответила Стия на её немой вопрос.
Премьер облегчённо вздохнула и попросила:
– Расскажешь?
– Конечно, но чуть позже.
Видя, что Стия не настроена на беседы, Айя деликатно осведомилась:
– Мне уйти?
В ответ королева отрицательно покачала головой. Приблизившись к окну, она посмотрела на улицу, по которой деловито сновали придворные морфины. Творящаяся внизу суета отвлекала её, не давая сосредоточится. И отойдя вглубь комнаты, она упала на кровать вниз лицом.
– Королева, с Вами всё в порядке? – встревоженно спросила Айя.