– Уже.
Аристократ непонимающе мотнул головой, а Стия пояснила:
– Сегодня в хранилище я видела твою Суть, она может принадлежать только королю. А потом я заглянула в своё сердце и поняла, что оно тоже и уже давно принадлежит только тебе.
– Стия, а тебя не смущает, что я покушался на Медоса и был лишён своей Сути? – спросил Рубин.
– Медоса я и сама недолюбливаю, – смеясь, ответила Стия. – А что касается твоей Сути, то из достоверных источников я знаю, что она у тебя с лихвой восстановлена.
– Достоверных источников? – удивлённо повторил Рубин слова Стии. – И из каких же?
– Я узнала это от заслуживающего моё доверие человека.
– Так ты разговаривала с Алексом? – догадался аристократ.
– Точно, – согласилась Стия.
Рубин вздохнул и тихо попросил:
– Стия, разреши мне обнять тебя.
Лёгкий кивок головы королевы послужил ответом. Когда Рубин нежно привлёк Стию к себе, то его тут же накрыло неизвестное им доселе чувство. Он прикрыл веки и втянул в себя аромат её волос. «Неужели это случилось и со мной?» – подумал он и, не открывая глаз, прошептал:
– Стия, мне странно это осознавать, но я, кажется, люблю тебя.
В этот момент у Стии навернулись слёзы. Что касается Рубина, то с ним случилось ровно то же самое. «Хорошо, что этого никто не видит», – подумал аристократ-одиночка и улыбнулся.
Вечер следующего дня обещал быть особенным. Ещё бы, ведь на завтрашнем балу королева Стия должна была выбрать себе мужа. Морфины обоих королевств оживлённо обсуждали перспективы этого события уже давно. Как и в прошлый раз, заранее известных кандидатов на вакантное место короля стахов не было. И им мог стать любой обладающий сильной Сутью. Первоначально на бал предполагалось приглашать только неженатых мужчин обоих королевств. Но позже, по настоянию Майры, король Медос объявил полноценный приём с единственным ограничением – наличием входного билета. Без него контролёрам было запрещено впускать кого бы то ни было. Даже если этот кто-то обладал заслугами и статусом аристократа. Решением, кого звать, а кого нет, занялся Медос, и в число персон, оставшихся без права посетить бал, попали все с его точки зрения неблагонадежные морфины.
Глава 39. Дуэль
Солнце в Стране Снов клонилось к закату, а к дворцу Первого короля начинали подтягиваться гости. В этот раз угощениями для них заведовала сторона стахов. За несколько часов до бала Стия предупредила Медоса, что прибудет ровно к началу. Медос не усмотрел в этом ничего плохого, но сам пришёл заранее и занял наблюдательную позицию около широких входных дверей. Он надеялся, что Рубин всё-таки сделает попытку пробраться на бал, и желал видеть, как его с позором будут выдворять за пределы Сиреневого тумана. Он очень живо представил этот момент в своих фантазиях и жаждал их воплощения в жизнь.
Принимая приветствия и поклоны, Медос краем глаза наблюдал за входящими. Вдруг в зоне его зрения появился Рах. Сейчас охрана должна была задержать аристократа, не пустив его во дворец. Однако Рах как ни в чём не бывало предъявил контролёрам какую-то бумагу и был с почестями, полагающимися ему по статусу, пропущен внутрь. Медос быстро подозвал к себе Ганна и строго распорядился:
– Проверь билет Раха. Живо!
Премьер был в курсе, что Медос не приглашал участников тайного собрания, и поэтому, не задавая лишних вопросов, тотчас отправился в сторону старейшего аристократа.
– Господин Рах, покажите своё приглашение, – без предварительных любезностей попросил Ганн.
– Конечно, – на удивление спокойно отреагировал обычно вспыльчивый старик и подал билет.
Это было личное приглашение от королевы Стии, заверенное её подписью и печатью Королевства стахов. Вне всяких сомнений, этот билет был действительным и неоспоримым.
– Благодарю Вас, и простите за беспокойство, – сказал Ганн, с поклоном отдавая Раху бумагу.
Через минуту, подойдя к Медосу, Ганн сообщил, что билет Раха является личным приглашением Стии. Услышав это, король маоров помрачнел. «Так и есть – заговор. Но Рубина-то я по-любому не пущу. Если даже у него приглашение и будет, то Суть явно не появится. А без неё у меня есть все основания не только не пустить, но и с позором выгнать. А ещё лучше на глазах у Стии». Не успел Медос об этом подумать, как к входным дверям подошла королева стахов. Рядом с ней, не скрываясь и не боясь быть узнанным, шёл Рубин. Ранее предпочитавший в одежде серый цвет, сегодня он был облачён в ослепительно белый костюм. Стоящая рядом с супругом Майра ойкнула и зашептала Медосу на ухо:
– Дорогой, что бы это могло значить? Почему Рубин сегодня так… – она запнулась, пытаясь подобрать нужное слово, чтобы, с одной стороны, точно выразить свою мысль, а с другой – не задеть самолюбие мужа, – так необычен? – наконец определилась она с эпитетом.