Фэн продолжила говорить, всё так же глядя на пламя:
— Мы знакомы всего несколько дней, но мне кажется, что знаем друг друга всю жизнь.
Шаман взглянул на неё, его лицо стало серьёзным.
— Это чувство значит многое, — сказал он. — Оно может быть прекрасным, но и ужасным одновременно. Оно способно подарить счастье, но и уничтожить в один миг. Имя этому чувству — любовь.
Фэн не сразу ответила, но её голос прозвучал почти шёпотом:
— Испытывает ли её ко мне Константин? Мне кажется, он такой закрытый...
Алтай мягко улыбнулся:
— Не нужно быть прорицателем или жрецом, чтобы увидеть, что Константин готов пойти на всё ради тебя. Весь вечер он не сводит с тебя глаз.
Настало время ужина. Вокруг костра собралась небольшая компания: дюжина охотников, ученики Алтая, сам шаман и чародеи. Люди гудели, переговаривались, кто-то смеялся. Всем хотелось поскорее приступить к трапезе и согреться у огня — ночь в лесу выдалась прохладной.
— Не холодно? — тихо спросил Константин у Фэн.
Он заметил, как она начала ёжиться в своём лёгком одеянии, и принёс ей волчью шкуру.
— Теперь нет, — поблагодарила чародейка, завернувшись в мех.
Константин сел рядом с ней и приобнял. Фэн сразу ощутила исходящее от него тепло. Это было не просто тепло тела или магии, а что-то большее — успокаивающее и обволакивающее.
Тем временем охотники сняли кабана с вертела и начали разделывать его на порции. В воздухе запахло жареным мясом. Шаман достал из своих закромов бутылку настойки на кедровых орехах и, разлив её по чаркам, предложил выпить.
— За добрый вечер, — проговорил он, подняв свою кружку.
Фэн выбрала вместо настойки медовуху, нежно улыбнувшись, когда Константин подал ей кружку.
Где-то вдали ухала сова, напоминая о ночной жизни леса, а вскоре к этому звуку присоединился приглушённый волчий вой. Сидевшие у костра охотники на мгновение замолкли, прислушиваясь, но затем вернулись к своим разговорам.
Внезапно с одного из больших кедров, росших у костра, упала шишка и приземлилась рядом с чародеями.
Фэн подняла её, немного задумалась, а потом, словно решившись, бросила в костёр.
Пламя вспыхнуло чуть ярче, проглотив шишку, и в воздухе на мгновение запахло смолой.
Тем временем Алтай попросил всех встать и, держа в руках бубен, пропел:
— «О, Великая Матерь-Лес,
спасибо тебе за щедрость твоих даров.
Ты — дом для многих братьев и сестёр,
зверей и птиц, трав и деревьев.
Мы здесь, чтобы почтить твою силу,
чтобы услышать твою мудрость,
чтобы почувствовать твою энергию.
С каждым дыханием мы становимся частью тебя.
О, Духи Леса,
вы, кто охраняет этот священный край,
примите наши слова благодарности.
Пусть зеленые деревья будут здоровы,
пусть реки текут чистыми,
пусть жизнь процветает вокруг нас.
Мы обнимаем вашу красоту
и к вам мы приходим с открытым сердцем.
Пусть наше исцеление и радость
отразятся в ваших ветвях и листьях.
Словно песня птиц,
мы звучим вместе с вами.
Вместе в единстве,
вместе в любви,
во славу Леса и всех его жителей.
Спасибо вам, Великие Духи,
благодарим за гармонию и покой,
которые вы приносите в наш мир.
Да будет так!»
Когда всё было готово, шаман пригласил всех садиться к костру. Один из охотников взялся за разделку кабана, раскладывая мясо по тарелкам и добавляя каждому по ломтю хлеба.
— Очень вкусно, спасибо, — поблагодарил Константин, отодвигая свою тарелку.
Невысокий охотник с улыбкой кивнул и поднял чарку в знак ответа. Константин поднял свою, и они вместе испили крепкой кедровой настойки.
Костёр привлекал всё больше людей. На поляну начали приходить жители ближайших деревень, и место наполнилось звуками, голосами и смехом. Охотники достали местные музыкальные инструменты, заиграли мелодию, а затем запели затяжную песню на родном языке, используя глубокий и ритмичный кай.
Фэн подхватила песню, её голос легко влился в общую мелодию.
Константин слушал эти напевы впервые. Фэн позже пояснила, что для исконных жителей здешних земель музыка — это отголоски природы: свист кнута наездника, вой дикого волка, крики самки кабарги.
В какой-то момент Алтай коснулся плеча Константина.
— Поговорим? — предложил он, уводя чародея в сторону. — Заберу тебя от неё ненадолго.
Они отошли на несколько шагов от костра, но всё ещё слышали звонкий голос Фэн, подпевавшей охотникам и крестьянам.
— Она совсем не похожа на царскую дочь, правда? — тихо произнёс шаман. — Давно я не видел её такой счастливой. Я знал её, когда она была совсем крохой.
Константин, наблюдая за Фэн, улыбнулся:
— Она очень красива.
— Береги её, — серьёзно сказал Алтай. — Но говорить я хотел не о ней.
Шаман сделал паузу, пристально глядя на чародея.
— Эликсир, который я приготовил, ты выпьешь прямо сейчас. Во сне тебе придёт ответ. Не жди, что он будет явным. Иногда слова и образы несут больше смысла, чем кажется.
Константин устало вздохнул:
— Ты всё говоришь загадками…
— Ты всё поймёшь, — твёрдо ответил Алтай и протянул сосуд с жидкостью. От мерзкого запаха у Константина едва не свело скулы.
— Не могу сказать, что это внушает доверие, — проворчал он, но под строгим взглядом шамана залпом выпил эликсир. Жидкость оказалась горькой и тягучей.
— Всё придёт во сне, — повторил Алтай, проводив чародея обратно к костру.
Они долго сидели и беседовали. Разговор затронул самые разные темы: древние времена, чудовищ, что когда-то населяли здешние земли, и кербуков — волосатых слонов, которых на родине чародея называли мамонтами.
— Их становится всё меньше, — задумчиво сказал Алтай. — Они уходят на Север. Это плохой знак.
Константин посмотрел на шамана, ожидая продолжения.
— Мой отец говорил, что кербуки уйдут под землю, — продолжил Алтай. — А вернутся только тогда, когда мир оправится от всего того, что натворили люди.
На какое-то время оба замолчали, прислушиваясь к треску костра и песням, звучавшим неподалёку.
Константин полностью соглашался с шаманом. Он смотрел на огонь, завораживающий своей красотой, и ощущал, как тепло проникает в его тело. Жар исцелял побитые мышцы, рассасывал синяки и ссадины, приносил долгожданное блаженство. Чародей закрыл глаза, позволив себе ненадолго расслабиться. Он чувствовал, как невидимые струйки огня мягко скользят по его телу, наполняя его энергией.
— О чём думаешь? — неожиданно спросила Фэн, обнимая его сзади.
Константин вздрогнул, услышав её голос.
— О тебе, конечно, — ответил он с лёгкой улыбкой.
— Врунишка! — рассмеялась Фэн, прижимаясь к нему теснее. Она положила голову ему на правое плечо, а её волосы отдали сладким запахом мёда. — Сегодня такой замечательный вечер... — прошептала она. — Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что ты не хочешь ночевать во дворце!
Глава 9
— Я родился в семье простого крестьянина, — признался Константин, глядя на огонь. Они с Фэн сидели вдвоём у костра, когда все разошлись, и веселье стихло. — Поэтому дворцы, балы и светское общество мне всегда были чужды. Хотя когда-то я мечтал оказаться среди них.