— У меня сформированная база клиентов. Чужих я редко в лес вожу, работаю только с теми, кого хорошо знаю, или с теми, кого посоветуют надежные люди. Ну, что скажешь?
Я не знала, что сказать. Работа рано или поздно понадобится. А предложение Степана не хуже того, что я могла бы найти в этой деревушке. Что мне тут светит? Оператором на автозаправке или продавщицей местного «супермаркета»? К тому же, вероятность того, что Денис надумает отправиться на охоту, равнялась нулю. Он признавал только один вид охоты — засунуть в клетку и мучить загнанного зверя. Меня.
— А эти охотники, что к тебе приезжают, они у тебя останавливаются? — спросила я.
— До вылазки в тайгу или после — да, у меня, — кивнул Степан и тут же добавил: — Не хочешь, чтобы тебя кто-то видел? Я понимаю, Тая. Будешь приходить помогать по дому, когда там никого, кроме меня, не будет.
Мой подбородок задрожал, когда мои глаза в очередной раз встретились с глазами Степана.
— Думаешь, я не знаю, почему ты тут прячешься? — мягко сказал он.
Я вздрогнула, сглатывая подкативший ком.
— Любаша все рассказала?
— Ничего она мне не рассказывала. Просто объяснила, что нужно помочь одной попавшей в беду девушке. Но я не дурак, Тая, и не сибирский медведь, как ты, может, подумала, — усмехнулся Степан. — Думаешь, я не понимаю, откуда вот это все?
Он указал движением головы на мой все еще перебинтованный мизинец, посмотрел на почти сошедший с лица синяк.
— Только я вот думаю, что надо тебе было не в Сибирь бежать, а в полицию идти и сдавать этого ублюдка, — резко бросил он.
Я вскочила, опрокинув стул.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — дрожащим голосом проговорила я.
— Все ты понимаешь. — Степан тоже встал. — Почему ты не заявишь на него? Почему раньше не пошла в полицию? — с нажимом спросил он.
— Ты ничего обо мне не знаешь, понял? — закричала я сорвавшимся голосом. — Не лезь в это! И ко мне не лезь!
— Тая…
— Уходи! Убирайся отсюда! — орала я, пытаясь сдержать слезы. — И помощи мне твоей не надо, и милостыни тоже в виде работы, понял?!
Он еще какое-то время смотрел на меня, но так и ничего не сказав, вышел из дома, бросив:
— Спасибо за обед.
Я опустилась на пол, приткнувшись плечом к теплой печке, и разрыдалась. Какое он право имеет мне советовать? Разве он что-то понимает? Думает, что все знает. Но такое знать нельзя, не побывав в том аду, в котором жила я все эти годы. Об этом не расскажешь! Чужому человеку не передашь свою боль и свой страх, не заставишь его почувствовать. «Почему ты не пошла в полицию?» Господи, можно подумать, я не пыталась. Пыталась. Несколько раз. Только кто поверит, что успешный бизнесмен Денис Королев избивает свою жену? Ведь они такая красивая пара. Всегда элегантные, всегда улыбающиеся. Нам все завидовали. Мне завидовали. Думали: эта выскочка отхватила себе одного из самых завидных женихов столицы. Вон как ей повезло. Из грязи вылезла. Вернее, он ее вытащил. Только они не знали, никто не знал, что он делал со мной за запертыми дверьми своего дома. А потом неделями не выпускал, чтобы кто-нибудь, не дай бог, не заметил синяков.
Хорошо рассуждать, когда не был в безвыходной ситуации. Хорошо рассуждать, когда ты мужчина. Когда можешь за себя постоять. А что делать беззащитной девчонке, которой отказалась помочь даже собственная мать? Что делать, если из ада только один путь — в забвение?
Глава 17
— Какая красивая у вас жена, — склонившись к моей руке, поговорил седовласый мужчина.
Я покраснела — мне ещё никогда не целовали рук. На том приеме, куда меня привёл муж вскоре после нашей свадьбы, я чувствовала себя Золушкой. У меня никогда в жизни не было таких нарядов, как то платье, которое мне купил Денис: длиной в пол, чёрное от груди до середины бедра, оно расходилось русалочьим хвостом, на котором чёрное смешивалось с серебром и переливалось вшитыми в ткань кристаллами, мерцавшими под светом сотен ламп, которыми был украшен огромный зал шикарного особняка.