Я знала, что она права. Но знала и другое — у меня нет выбора. Уже очень долго я говорила себе, что побег надо планировать тщательно, чтобы он удался. Проблема была в другом: как бы я ни планировала, у меня просто не было ни малейшего шанса вырваться из клетки. Не было бы его и сегодня ночью, если бы мы не оказались в этом забытом богом городишке. И если бы кто-то не постучал в дверь того дома. Потому что, если бы не он, я бы осталась в погребе, в который он бросил меня, и сдохла бы там. Ну или, если бы Денис решил продолжить мою агонию, он бы просто дождался, пока я приду в себя, и увез бы домой, где бы его знакомый врач-садист подлатал бы меня после очередного неловкого «происшествия», в которые я так часто попадала из-за своей «неуклюжести». Видимо, тот, кто постучал в дверь, услышал шум и решил узнать, не нужна ли помощь. И Денису ничего другого не оставалось, как сказать, что его глупая жена не заметила откинутую крышку люка и сама свалилась в подпол. Иначе он ни за что не допустил, чтобы меня отвезли в местную больницу и оставили там одну на ночь. Наверное, он был сам не свой от того, что все пошло не по плану, а потому, уходя из больницы, даже про паспорт забыл. Обычно мой паспорт всегда был у него. Чтобы я не надумала сбежать. Без документов-то далеко не убежишь.
В эту ночь все сложилось в мою пользу: постучавший в дверь человек, отсутствие успокоительных в больнице, медсестра, которая выгнала мужа до утра, одежда, найденные деньги… Это был побег без плана, но я не могла не воспользоваться этим шансом. Ведь я знала: другого не будет.
Я почувствовала, как щеки стали влажными от слез. Я не знала, что мне делать дальше.
Женщина докурила сигарету и сказала, заводя пазик:
— Значит, так. Перекантуешься у меня, пока мордашка не заживет. Ну а потом что-нибудь придумаем.
Она развернула автобус, и мы поехали обратно в сторону города, из которого только недавно выехали.
— Нет! — взвизгнула я. — Он же запросто найдет меня там.
— Не найдет. Глупость всех бегущих знаешь в чем? — хмыкнула она.
— В чем?
— В том, что мы бежим. Этот ублюдок первым делом сунется тебя искать на вокзалах. Он ведь знает, что ты захочешь сбежать подальше. А то, что ты останешься здесь, ему и в голову не придет. Ты ведь не местная и родных у тебя тут нет?
Я мотнула головой.
— Ну вот. Так что поживешь у меня пока. — Наверное, заметив мой полный ужаса и недоверия взгляд, женщина засмеялась: — Да не боись ты. Я не маньячка и не мамка.
Она достала мобильник и набрала чей-то номер.
— Вася, у меня снова это говно сломалось, — грубо бросила она в трубку, когда на том конце ответил сиплый мужской голос. — Да выехала я, заправилась, а дальше все — кирдык. Подмени, а?
Из мобильного послышался отборный мат.
— Да ты же знаешь, за мной не заржавеет. Я отработаю потом твою смену. Проставиться? Ну это само собой, милый, — засмеялась она и отключила телефон.
Пазик свернул на какую-то окраинную улицу, проскочил город почти насквозь и углубился в лес.
— Я здесь, в деревне, живу, — объяснила женщина. — Тут тебя точно никто не сунется искать.
— Он все равно узнает, что сегодня ночью ваш автобус отходил от автовокзала, — прошептала я. — Обязательно докопается.
— Докопается, — кивнула она, — но не сразу, а если повезет, то и промажет. Так что у тебя будет фора. Отдохнешь, лицо заживет, и я тебя вывезу отсюда.
Мы молчали какое-то время. Пару раз я порывалась крикнуть, чтобы она остановила автобус. Хотелось бежать подальше. Разве не глупо прятаться в такой близи от него? С другой стороны, в словах женщины была своя логика. Денис наверняка подумает, что я уехала из этого городка. Мне здесь не к кому было обратиться за помощью. То, что я украла деньги у другой больной, вскроется быстро, и тогда он будет знать, что мне есть на что купить билет. Права она и в том, что на мне места живого не было. Меня остановит первый же охранник на вокзале. А полиция? У него везде были связи. У меня же не было никого.