6 глава
Тахирович либо имеет дурной сглаз, либо ясновидящий.
Утром я не услышала будильник. Правда, был ли он поставлен на нужное мне время, не помню. Не суть. Я проспала. Безбожно проспала. Собираюсь как ненормальная с горящей петардой в одном месте. Она была бы сейчас, кстати, вмиг донесла до рабочего места, но увы.… Вместо этого я, не поев, не выпив кофе, несусь в новом костюме с узкой юбкой на работу. Кто, блять, придумал эти юбки? Какой идиот их носит? Точнее идиотка! Еще эти каблуки! Сегодня не пятница тринадцатого? Или может мне дорогу черная кошка перешла? Неважно.
Вообще чувствую себя идиоткой в дорогой одежде, которая явно сшита не для меня. Это чувство еще больше усугубляется, когда, влетев в приемную, я обнаруживаю шефа возле своего стола. Он опирается своей пятой точкой об мое рабочее место со скрещенными руками на груди, выразительно смотрит на настенные часы. Я тоже смотрю на предательские стрелки, которые указывают на то, что опоздала.
— Кофе, чай Инна Викторовна? Вы явно не успели позавтракать, - издевательски тянет Маратович. Я, как обычно, сначала говорю, потом думаю.
— Я опоздала на три минуты, но от кофе не откажусь. Без сахара, но со сливками или на край с молоком, - улыбаюсь, обхожу начальство и кидаю на стул свою сумку. Пытаюсь одернуть юбку, понять, что меня все же колет и почему костюм сидит на мне, как на пугало.
Тишина действует на нервы, поэтому смотрю на Марата Тахировича. У него такое выражение, словно хочет свернуть мне шею. Наверное, сдерживает себя только из-за того, что такой порыв, уголовно, наказуем.
— Почему ты выглядишь… - голос шефа затихает. Его глаза чернеют.
Он смотрит на меня. Точнее осматривает так, словно механик из сервиса пригнал его машину с разводами после мойки. Я осознаю, что выгляжу не на миллион баксов, не являюсь той, на которую можно пускать слюни и только мечтать. Я скорей выгляжу так, словно меня только на распродаже и можно выставить, чтобы каждый мог себе позволить.
— Ты на себя в зеркало смотрелась? – шипит Маратович, подобно змее. В зеркало? Я качаю головой, слегка напуганная его угрожающим видом.
— Я сказал, что секретарь, мой секретарь, это лицо шефа, - Шароев берет из стаканчика ножницы.
Резать меня будет? На куски покромсает? О чем думать, когда остались последние минуты твоей жизни? Я так мало прожила, что в голову ничего хорошего сразу не лезет. Может просить пощады?
— Ты должна выглядеть дорого, элегантно, - меня хватают за локоть и резко разворачивают.
Точно метит в сонную артерию. Ну, хоть особо мучиться не буду. Надеюсь, полоснёт глубоко, захлебнусь кровью. Пережить бы эти последние секунды. Может, успею сказать, как и где меня похоронить? Хотя это не его забота.
— Ты должна следить за своей одеждой. Она должна выглядеть опрятной, не мятой, а главное… - я чувствую его дыхание на своем затылке.
У меня моментально по телу бегут мурашки. От страха. Язык к небу прилип. Молчу, не ерничаю, хоть могу парочку фраз сказать. Я так напряжена, что дергаюсь, когда Шароев дотрагивается до меня. Я в одежде, но ощущение такое, что до голой кожи коснулись оголённые электрические провода.
— Ты всегда носишь новую одежду с бирками? – шепчет мне Тахирович сзади.
— Что?
— Бирки не сразу срезаешь? Хочешь вернуть одежду? Не нравится? Согласен, мне тоже не очень одежда нравится, без нее ты, наверняка, выглядишь лучше! – слышу, как позади меня что-то режут.
У меня все чувства обостряются на полную мощность. Я слышу глубокое редкое дыхание босса, бешеный стук собственного сердца. Чую запах сандала и корицы вперемешку с моим лёгким ароматом цитруса. Мне даже кажется, что я ощущаю на своем языке привкус кофе. Поразительно!
Неожиданно пальцы Шароева смыкаются на моей шее. Он как-то умудряется одновременно душить и прижимать к себе. То еще ощущение. Все внутри бурлит от самых разнообразных чувств. Мозг взрывается от вопящего ора инстинкта самосохранения. Я задыхаюсь. Мне совершенно нечем дышать, да не могу я дышать. Сознание уплывает, перед глазами стена с папками расплывается, приобретает расплывчатое очертание. Я чувствую на затылке удушающее дыхание босса. Безмолвно кричу, прошу его отпустить меня. Слезы бессилия появляются на глазах. Я словно парализована происходящим внешне и внутри. Четко слышу шепот возле уха: