— У вас же есть водитель, который может забирать вас отовсюду. Мне права не нужны.
— Иванова, - Марат Тахирович ставит локти на стол, прячет лицо в ладонях, а потом растирает щеки и тяжело смотрит на меня. – Ты порой не к месту тупишь.
— Угу, - хлопаю ресницами. – Я просто не ела, а на голодный желудок мне совсем не думается.
— Ты не ела? – искренне удивляется деспот. – Шуруй обедать, а потом нужно забрать распечатанный договор от «Гефры».
— Так это на другом конце города. Не проще курьером заказать?
— Не проще. Курьер может потерять, а мне этот договор нужен позарез, поэтому как поешь, выполняй поручение.
— Слушаюсь и повинуюсь, - обреченно лепечу. Ехать черт знает куда, не очень хочется, но и ослушаться босса не могу.
Документы, столь важные для Тахировича, мне благополучно отдали. Обратно я возвращаюсь с надеждой, что меня отпустят домой, так как близится конец рабочего дня. Радостно влетаю в приемную, договор в кожаную папочку и с улыбкой к шефу в кабинет. Маратик встречает меня по уши, зарывшись в бумагах. Его трудоголизм поражает, удивляет, пугает. Я не хочу провести свою молодость в стенах офиса. Завтра суббота, за ним воскресенье. Долгожданные выходные! Божечки-кошечки, не думала, что буду рада выходным, но оказывается после ударной половины трудовой недели, хочется максимально провести свободные от работы часы на расслабоне. На чиле.
— Документы в порядке. Вам не о чем беспокоиться, - кладу папку на край стола, украдкой поглядываю на часы. Скоро-скоро будет свобода.
— Вот документы, которые нужно перевести в течение полутора часов, - Марат протягивает мне несколько листов. Я изумленно сначала смотрю на них, потом на босса. Он смотрит на меня.
— Проблемы? В резюме ты указывала, что знаешь английский.
— С моим английским все в порядке, просто… - выразительно смотрю на часы. Тахирович тоже хмурится.
— Что? Выражайся яснее, Иванова!
— Конец рабочего дня.
— И что? – его темные брови недоуменно поднимаются вверх. – Я тебе плачу высокую зарплату, если ты помнишь. И если ты помнишь условия контракта, то там было оговорено о сверхурочной работе. Поэтому перестань выразительно глядеть на часы и шуруй выполнять свою работу. В противном случае можешь увольняться. Мне лентяйки ни к чему.
Повторять мне не нужно. Мой депозит еще не настолько пополнился, чтобы я могла с гордо поднятой головой высказаться этому деспоту все, что о нем думаю и уйти, громко хлопнув дверью. Я ухожу, дверь тихонько закрываю и сажусь переводить контракт и письмо. Кажется, что сегодня вернусь домой очень поздно.
Поручение исполняю ближе к восьми вечера. За все это время офисный зверюга даже не напомнил о себе. Я успеваю выпить пару чашек кофе, сгрызть несколько сушек, но все равно чувство голода не покидает.
— Марат Тахирович, - заглядываю в кабинет, слегка приоткрыв дверь. – Перевод отправлен на почту. Я домой.
— Стой! – его повелительные нотки парализуют. Я не двигаюсь. Приказа идти нет. Мысленно закатываю глаза, вспоминая трудовой кодекс по поводу переработок на рабочем месте.
— Мы пойдем вместе, - доносится до меня.
— Что? – моргаю, трясу головой. Похоже у меня временные галлюцинации.
— Вместе пойдем. Собирайся, - Шароев встает, выключает компьютер и сдергивает со своего кресла пиджак.
Я спешу за своей сумкой. И прежде чем начальник выходит из кабинета, жду его у двери. У меня совершенно нет желания задерживаться даже на секунду.
Идем нога в ногу. Очень близко друг к другу. Я то и дело ненароком дотрагиваюсь до руки шефа. Он никак на это не реагирует. Пытаюсь отшагнуть, меня внезапно хватают за руку и крепко сжимают.
— Марат Тахирович… - шокировано смотрю на пальцы на своем запястье. – Сексуальное домогательство на рабочем месте карается законом.
— Много чести до тебя домогаться, - усмехается.
— Ну да, чего это я, - хмыкаю. – У вас же для утех на работе есть Воронина.
— А ты хочешь оказаться на ее месте?
— Да упаси Боже! И врагу такое не пожелаешь!
Мы выходим на крыльцо. Машина Шароева вместе с водителем ждут нас. Я пытаюсь ненавязчиво освободиться от хватки, но куда там. Тахирович вцепился в меня, как краб своими клещами.
— Марат Тахирович, спасибо за предложение подвезти, но я сама доберусь, на своих двоих,- настойчиво вырываю свою руку, мне удается освободиться. Аж выдыхаю. Улыбаюсь и потихоньку пячусь в бок.
— Стоять, Иванова! – рявкает шеф. Это звучит очень громко на пустом крыльце, где кроме нас никого нет. Жутенько. Я стою. Сердце бухает в груди, а страх заставляет мелко трястись.