– Умер? – подсказывает муж так, будто это не он пропадал целый год.
– Да, – киваю. Во рту снова пересыхает. – У меня была новость. Я была беременна, Дим. И родила… Мальчика. Как ты и хотел.
Я забываю дышать, когда тараторю эти слова. Быстро, чётко, без остановки, чтобы увидеть его удивлённое лицо.
Только…
Я ожидаю не совсем того удивления, что выдаёт мне Дмитрий.
– Ах, да! – восклицает муж, поднимая палец вверх. – Сын! Точно, как я мог забыть.
Романов качает виновато головой.
И его реакция пугает. Такая… Неоднозначная, непонятная. Наигранная?
Цепкий взгляд смотрит мне чётко в глаза.
Всё. Нет больше моего прошлого мужа. Снова в нём просыпается этот человек, которого я боюсь. И от которого каждый раз сбегала ко Льву, стоит только Дмитрию показать эту сторону своей личности.
– Как же я мог забыть, – он поворачивает голову назад, в проход. Туда, где стоит мой телохранитель с Максом. – О сыне.
Я ожидаю чего угодно. Знакомства, непринятия этой новости. Любой непонятной радости! Шока!
Но не бездушные слова, что заставляют мои глаза округлиться от ужаса.
– Лев, избавься от ребёнка. Он мне не нужен.
Застываю, немею, неспособная пошевелить языком.
Дмитрий сказал эти страшные, разрушающие на маленькие осколки слова. Те самые, что я боялась услышать всю свою жизнь.
Но! Они не сделают этого, не убьют моего сына. Потому что он со Львом! А мужчина защитит его, точно защитит!
Поворачиваю голову в сторону. Знаю – сейчас Вавилов всех убьёт. Разберётся с каждым. Но…
Ледяной страх подбирается к горлу, лишая возможности говорить.
Я совсем забываю об одном.
Лев – цепной пёс моего мужа, выполняющий каждое его указание. Зверь, который может в любой момент выйти наружу и сожрать одним открытием пасти. Но он сидит в открытой клетке, не шевелясь. Подчиняется.
Как и сейчас, когда опускает пронзительно кричащий свёрток на стол и равнодушно, безэмоционально направляет пистолет на моего сына.
И всё, что успеваю сделать – издать громкий, полной боли до хрипоты крик.
Глава 25
– Нет! – из груди, из самой души рвётся крик боли от сказанных мужем слов. – Не делай этого, Лев! Прошу!
Одна секунда, несколько мгновений, и слёзы уже брызгают из глаз, ручьями стекая по щекам.
Он не может этого сделать, не посмеет!
Верю, что всё наигранно, неправда! Иллюзия, ложь!
Он уберёт пистолет обратно за пазуху и откажется следовать дикому приказу Дмитрия.
Но все мои ожидания разносятся вдребезги.
Вавилов не делает этого. Всё также твёрдо стоит на ногах, держа оружие в руках.
Медлит.
Чем я и пользуюсь, пытаясь вырваться из цепких объятий Дмитрия.
Не обращаю внимание на ладони на талии, которыми он обнимает меня. Не раздумывая, несусь вперёд. Чтобы спасти своего мальчика. Своего милого сына, которого с таким нетерпением ждала.
Девять месяцев болей, безграничной любви. Убивающие слова врача, что он может не выжить.
Я терпела слишком многое, чтобы взять и потерять его в один миг!
И даже жесткая хватка длинных пальцев на запястье не останавливает меня.
Никто! Никто не посмеет отобрать у меня того, кого я люблю!
Рыдаю, кричу и пытаюсь вылезти из кокона рук, которые обхватывают всё тело.
Отбиваюсь, бью по ладоням, но не отвожу с него взгляда.
С человека, который хочет лишить меня самого дорогого.
– Лев, прошу, не делай этого! – единственный крик отчаянья, вырвавшийся из горла, когда Романов позади не даёт мне двигаться. – Ты не можешь так поступить со мной!
Очередной поток слёз выступает из глаз. В груди всё горит от обиды, страха и ужаса.
Я ему доверяла. Верила. А он обманывал меня всё это время. Скрывал, что Дмитрий жив, и сейчас всё так же выполняет его приказ – убить моего ребёнка.
Которого он всё это время защищал!
А сейчас просто медлит. Смотрит на кричащего на столе ребёнка, наставив на него оружие. Сомневается, но твёрдо держит пистолет, вот-вот собираясь выстрелить.
И убить не одного человека. Как минимум двух.
Если моего сына не станет… Не выдержу. Погибну следом.
Мне никто не важен в этой жизни. Только он – мой маленький, но яркий лучик света, ради которого существую последний год.
Руки опускались. Но каждый раз, когда ладони трогали живот, я чувствовала – вот оно, то, ради чего я живу.
Ощущала присутствие ребёнка, которого так хотела. И жила. Ради него, не себя.