Решив проверить, сколько сейчас времени, я обнаружила, что потратила на поиски почти три часа. Пора сделать перерыв. Как говорят в Татарстане и Башкирии: «Чай не пьёшь – какая сила?», поэтому я отправилась исследовать кухню на предмет наличия заварки. Учитывая любовь корейцев ко всевозможным видам кофе и простой холодной воде, которую подают к каждому приёму пищи не только в кафе и ресторанах, но и в домах обычных людей, ожидала найти у Со-Ён максимум травяные сборы в фильтр-пакетиках.
Думала, придётся искать некий «Русский квартал», чтобы приобрести там нормальную в моём понимании заварку, или же довольствоваться пакетированными «Липтоном» и «Ахматом», которые изредка можно было встретить в сеульских магазинах, потому что в Стране утренней свежести нет такой культуры чаепития с чёрным чаем, как в России. Перед поездкой в Сеул мне попалась статья, где переехавшая в Корею россиянка предупреждала об этом и рекомендовала туристам везти с собой заварку из России. А в хостеле, где останавливались, мы познакомились с семейной парой из Краснодара, они рассказали о своих злоключениях в поисках чая в Сеуле и посетовали, что им пришлось ехать в «Русский квартал», чтобы купить заварку. Адрес мы уточнять не стали, потому что вооружённые тремя пачками чая с родины, недостатка в любимом напитке не испытывали. Но вот непредупреждённым туристам из России приходилось туго.
Тот, кто не так привязан к чаю, отсутствие заварки не может и не заметить, но мой организм требовал минимум полтора литра чая в сутки, три-пять раз за день, после еды и вместо еды.
Каково же было моё удивление, когда в одном из шкафчиков я нашла несколько видов элитного зелёного, белого и жёлтого чая, и даже пу-эр. «Какая же ты молодец, Пэ Со-Ён!» - думала я, заливая горячей водой в фарфоровом китайском чайничке несколько граммов драгоценной заварки. Чайные запасы гурманки Со-Ён меня осчастливили.
Когда мама Со-Ён позвонила во второй раз, чтобы узнать, поела ли дочь, меня это явственно напрягло. Не люблю постоянный контроль со стороны родственников, ни к чему он взрослой девушке «за двадцать». Что хорошего, к примеру, в том, что моя сорокалетняя кузина на протяжении всей жизни созванивается со своей матерью по пять-шесть раз на дню, сообщая каждую деталь личной жизни и даже гигиенические подробности о том, сколько раз и как сходила в туалет?
Так уж сложилось, что моя мать всегда ненавидела «телячьи нежности». Нам, троим её детям, неловкие объятия и поцелуи в щёчку доставались исключительно раз в году на день рождения, вместе с подарком и поздравительной открыткой. «Сюсюкаться» и любезничать мама отказывалась, поэтому тесной связи между нами не сформировалось.
Единственный человек, кто меня любил безоговорочно и всей душой, была бабушка с маминой стороны. Она растила меня с младенчества и до семи лет, пока мама устраивала личную жизнь после развода с моим отцом. Все объятия и поцелуи, понимание и сочувствие – достались мне только в раннем детстве от бабушки. Но эта счастливая пора закончилась как раз перед тем, как я пошла в школу в первый класс, потому что мама вышла замуж и забрала меня жить к себе, когда им с мужем дали отдельную квартиру в бараке.
Привыкшая к такой отстранённости в семейных отношениях, я совершенно спокойно переношу длительное одиночество, а частые звонки и постоянное общение для меня, наоборот, в тягость. Отнюдь не социофобией объясняется моя потребность отдыхать от окружающих, а особенностями воспитания и психики. Есть условное деление людей на интровертов и экстравертов. Первые предпочитают уединение и связь с природой; им нравится проводить уютные вечера с книжкой на диване, укрывшись тёплым пледом. Вторые ищут шумные компании, любят танцы в ночных клубах и до дрожи боятся одиночества.
Интровертированность бывает выражена в разной степени, у меня она – лабильная, легко меняется в широком диапазоне. Я могу подолгу выдерживать общество других людей, если в этом есть необходимость. Зачастую становлюсь душой компании, и никто не догадается, что на самом деле я предпочитаю жить в тиши своего дома, наедине с любимыми котами. Супруг под стать мне. Мы предпочитаем жизнь подальше от родственников, поэтому для строительства собственного дома выбрали городок, который находится в двухстах километрах от ближайшей родни. Словно шкатулки «сами в себе».