- Опять накуролесил! - ядовито говорит Шани.
- Скорее уж, девчонка, - ухмыляюсь я в ответ.
- Ой ли? Эл - хорошая девочка, Авид. Не трогай ее, у нее хороший потенциал. Грех терять такую студентку.
Сестра подцепляет пальцем какую-то нитку на своей мантии, накручивает на фалангу и резким движением отрывает. И смотрит на огрызок, будто видит в нем что-то интересное.
- Обоснуй! - требую я.
- А не пошел бы ты? - Шани морщится и закидывает ноги на стол перед собой. На мой, между прочим стол, в моей спальне, куда женщина приперлась без приглашения вечером. И почему она до сих пор в униформе? Сам-то я давно переоделся в домашнее и стоял теперь около окна, ловя последние лучи заходящего солнца и откладывая момент, когда надо зажечь свечи.
- Ты сама приперлась, когда не звали, - говорю я резко.
- Ой, я помешала твоему рукоблудию? Прости. В следующий раз табличку выставляй в коридор.
- Шани! Ближе к делу! Ладно, Михаэль печется о своей подопечной как влюбленный дурак. Но ты?
- О! Ты тоже заметил?
- Трудно не заметить. Когда я зафиксировал в деканате дисциплинарное наказание, он прилетел, как ураган. Между ними что-то есть? Это он смог устроить ее на бюджет?
Шани категорично качает головой.
- Никакого отношения Ноа к Эл, кроме как кураторства, не имеет, - сестра говорит жестко и грубо - как обычно в своем репертуаре, - Девочка поступила только лишь благодаря собственному таланту. И усидчивости, чего уж тут таить. Попка у нее крепкая - это сразу видно. И не в том смысле, о котором ты подумал, озабоченный акшар! Это трудолюбивая и упрямая девочка, готовая грызть гранит науки до посинения.
- Это я заметил.
- Да ну? В кои веки видишь что-то дальше своего собственного “я”?! Мои аплодисменты! Ноа имеет на нее виды - это определенно точно. Он явно оберегает ее больше остальных студенток.
- Мне не интересны подробности, - тут уж хмыкаю и морщусь я. Причем одновременно. Ибо Шани начинает уже откровенно выбешивать, причем сознательно.
- А мне казалось - именно ими ты и интересуешься. Что, малышка заставила и твое чертово сердце нежно и томно затрепыхаться? И ты хочешь ее отчисления, чтобы глаза не мозолила?
Сказав это, женщина тут же начинает смеяться - сама же понимает, какую глупость сморозила.
Но, отсмеявшись, Шани качает головой и уже более серьезно заявляет:
- Что бы ты себе не надумал, чтобы ты не захотел вычудить - брось, Авид, это гиблое дело. Элиша - девочка мирная и спокойная и никакой угрозы, даже намеренно, никогда и никому не принесет. Так что просто расслабься и оставь ее уже в покое. А то на нее уже страшно смотреть…
- Страшно смотреть? А я-то тут причем?
- Причем-причем. Вся Академия уже знает, как ты ее третируешь. Поигрался? Вот и хватит. А Эл, вообще-то, учиться хочет. Профессию получить и все такое.
Я усмехаюсь.
А оно ей надо?
- Надо, братец, надо, - серьезно говорит Шани, будто подслушав мои мысли, - А ты, сексист хренов, заткни уже свои старческие заморочки и начни принимать студенток всерьез. А то влетит тебе, кобелю озабоченному, по самое небалуй. Причем в самый неожиданный момент!
Ох, как в воду глядела… А ведь маг-боевик - откуда у нее эта способность к предвидению?
-5-
Глядя на хрупкую девчонку, я снова чувствую, как гулко бьется Тьма о своеобразную клетку, которую представляет собой моя личность. Раздражение, ярость и злость - лишь малая часть катастрофы, которая вьется внутри меня бурей.
Тан ожидаемо в шоке от моего ультиматума - отчисление или удобная подстилка для меня, “любимого” всеми преподавателя Академии.
Ее и без того огромные глаза с каждым мгновением становятся все больше и больше - вот-вот выпадут из глазниц. И в их глубине плещется боль, обида и непонимание.
Ну да, чем она все это заслужила? Девчонка не понимает.
А я на последнем издыхании сдерживаю Тьму, которая противно скребется, желая выхода и разрушительного разгула.
Мне по-прежнему эта студентка не нравится. Я имею в виду, в физическом плане. Слишком маленькая, слишком щуплая - и подержаться не за что.
Разве что волосы… Светлые, блестящие и мягкие на вид - я ошибался, считая, что они не привлекательны. Густая шевелюра, обычно заплетенная в косу или уложенная на затылке, а сейчас распущенная по тонким и острым плечам, создают светлые ореол вокруг маленькой головки, делая ее похожей на утомленного и вечно страдающего за чужие грехи ангела.